Ее пристальный взгляд, встретился с каждым из участников, восседавших на их тронах.
Они были прекрасны, каждый из них.
Сильные, гордые и чистые.
Они излучали справедливость.
Они излучали невиновность.
Они не дрогнули под ее испытывающим взглядом.
Никакой нерешительности.
Ты уверенная, решительная.
"Наказав его," воззвала она, "вы наказали меня.
На веки вечные.
Я пала, да, но вы позволили мне вернуться.
Я снова такая же как вы.
Ангел.
Это означает, что моя душа, так же чиста, как и ваши.
Поэтому я спрашиваю вас… что я сделала, чтобы заслужить такое наказание?"
Наконец, поднялся шепот.
Надежда опять расцелва в ней.
"Что ты имеешь ввиду?" один из мужчин спросил ее.
"Разрешение тебе вернуться сюда, не было наказанием, а было привилегией."
"Я люблю Аэрона.
Я не могу быть счаслива без него."
"Ты можешь", сказала одна из женщин.
"Тебе просто необходимо время, чтобы…"
"Нет! Не время.
Я заслуживаю быть такой же счастливой, как тысячи, которым я помогла, и я говорила вам что это повлечет за собой."
На этот раз шепота не было.
Только молчание.
Тяжелое молчание.
Пораженное молчание.
Тем не менее, она не склонила голову и не попросила прощения за свою наглость.
Она не отступит.
Только не в этом.
Если они не вернут ей Аэрона, она умрет с ним.
Он не умрет один.
Решено.
"Если вы оставите все как есть, лишите жизни хорошего человека, вы будете не лучше тех, от кого защищаете людей."
Он будут как демоны.
Она оставила это невысказанным, но ее намек был ясен.
"Хорошие люди всегда лишаются жизни, Оливия.
Это цена доброй воли."
Произнесла другая женщина, более тихим голосом, с намеком на сочувствие.
Решительно.
"Мы наказали Аэрона за его выбор.
Почему мы не можешь вознаградить его, также? Это то что по-настоящему определяет нас.
Наше сострадание, наша доброта.
Наша любовь.
Любя, он показа степень своего смирения.
Он отдал свою жизнь за меня.
Разве его жертва не перевесила его преступление? Неужели он не доказал, без тени сомнения, что он заслуживает исскупления?"
Опять прокатился шепоток.
А потом, наконец, вздох.
"Возможно что-то можно придумать…"
.
.
.
Дни быстро проносились, один перетекал в другой.
Аэрон проводил все свое время с Баденом.
Она разговаривали, смеялись, плакали и наверстывали все время, пока рассматривали возможные местонахождения ларца Пандоры.
Его решительность отыскать этот ларец была сильнее чем когда-либо.
Не ради того, чтобы остановить Ловцов… хотя это и будет замечательная награда… а ради Оливии.
Он обнаружил, что не нуждается во сне или в еде.
Он просто сущестовал в прозрачной бесконечности, его решимость неослабевала.
Тем временем, они разработали несколько хороших теорий.
Ларец был спрятан в другом измерении.
Возможно он хранился в местности вроде этой, никто не мог переместиться внутрь.
Возможно, скрыт на дне моря.
Хотя кто его взял и зачем, они до сих пор не определили.
"Я так сильно хочу вернуться." сказал Баден когда они шли сквозь туман.
Он сделали все возможное обдумаывая этот способ.
"Время от времени, в непроизвольном порядке, нам даются видения о жизни внизу, но они никогда не бывают достаточными."
"Что ты видел?"
"Несколько сражений Сабина с Ловцами прежде чем он отправился в Будапешт.
Твою крепость.
Взрыв, который соединил вас всех вместе снова.
Каждую женщину, которая помогала вам.
Люциен — счастливый сукин сын.
Его женщина — моя любимица."
"Возможно ты соболезновал бы ему, если бы на самом деле повстречал Анью."
Баден засмеялся.
"Нарушительница спокойстивия, не так ли? Но тогда, все они такие."
Когда его веселье улеглось, он ударил Аэрона по спине.
"Думаю, я больше всего скучаю по женской нежности."
Вспомнил Хадию? "Зачем ты это сделал?" Наконец задал Аэрон вопрос, мучивший его веками.
"Почему ты позволил Ловцам отрубить тебе голову?"
Его друг пожал плечами.
"Я устал, так сильно устал постоянно оглядываться, подозревая всех во всех тяжких.
Я даже начал сомневаться в тебе."
"Во мне?"
"На самом деле, во всех вас."
Баден вздохнул.
"Я ненавидел это.
Я ненавидел жить, постоянно ожидая, что любой из вас отвернется от меня, хотя в глубине души знал, что этого никогда не произойдет.
"Ты прав.