5. Цепкие объятия
- Так, не понял, - сказал Дик самому себе. Он вынул из кармана «Кинфаб» - подарок Патрика, - протянул руку вперед и нажал на спусковой крючок. Морозный воздух разорвал громкий хлопок. Следом - крик и неистовые проклятия. Дик лежал на снегу, корча гримасы от боли. В его левом валенке дымилась дырочка от пули.
***
Снова, как и пару лет назад, Дик шел по занесенной снегом дороге, пряча озябшие руки в карманах пуховика. Бесчисленное количество раз он подумывал о том, чтобы повернуть назад, но обещание, данное самому себе, снова толкало его в объятия холодного ветра, жалящего щеки колким снегом. Когда Дик вспоминал Среднеколымск, он всегда представлялся ему именно таким - темной задницей мира, вечными сумерками под свинцовым небом декабря. Он знал, что здесь бывает лето, но никогда не вспоминал его в первую очередь. Истинным лицом деревни для него всегда была черная безысходная зима. И теперь, как никогда, Дик недоумевал: почему Патрик предпочел этот мерзлый край целой Вселенной? Почему остался в месте, которое сам ненавидит?
Перед тем, как сойти с «Джедая», Дик немало подумал над своим внешним видом. Что лучше: мимикрировать под окружающую фауну или остаться самим собой? Почувствовать себя местным или достойным человеком? Дик, можно, сказать, с рождения презирал «пердунов» - воняющих рыбой мужиков в кирзовых сапогах (зимой - валенках), куртках цвета хаки и походкой а-ля «навалял в штаны». Ни внешний вид их, ни темы обсуждения Дику не нравились - охота, рыбалка, бухло, разврат... Не нравились даже не темы, а их однообразие и приземленность. Приземленность, доходящая до унавоженности. Он чувствовал неприязнь, и это было взаимно. Появись он на улице в пальто, шляпе и шарфе, с трубкой в руке - словом, в своем любимом виде, - его бы освистали и приняли за светло-синего. И хотя Дик всегда убеждал себя в том, что плевать ему на мнение этих низкокачественных людей, все же выслушивать оскорбления он не привык. А где ответ на оскорбления - там и драка. А какой смысл драться с «пердунами»? Однако, справедливо решив, что те, приняв Дика за своего, пригласят выпить с ними «Путинки» или, что вероятнее, начнут просить у него денег на эту самую «Путинку» - Дик решил надеть обычный пуховик и вязаную шапку. Капюшон легко скрывал лицо, знакомое многим. Ноги же он опустил в ботинки - задерживаться надолго не собирался.
«Эк снега навалило!» - подумал Дик. - «Похоже, вчера метель прошла. Хорошо, что я не слишком спешил». Дорогу впереди перекрыл какой-то предмет, похожий на упавший дорожный знак. Дик подошел и осветил его фонариком, хотя и так уже догадался, что это. «д. Среднеколымск». - Ну это уж совсем, - вслух сказал Дик, покачав головой. - Ни в какие ворота. Он поднял столбик с табличкой, решив убрать его с дороги и хотя бы на худой конец вкопать в сугроб. И тут заметил на обратной стороне таблички какие-то черные цифры. Дик поднес фонарь поближе и нахмурился. Непонятная дробь - 1.570796... Ни одну числовую константу она не напоминала. Число растянулось на всю площадь таблички и казалось недописанным. Постояв немного, Дик пожал плечами, воткнул столбик в снег и продолжил путь. По идее, он давно должен был увидеть огни деревни, но пространство впереди оставалось все таким же черным. Впрочем, об отключениях электричества в Среднеколымске Дик знал не понаслышке.
***
Рана оказалась пустяковой, но болезненной. Пуля пробила стопу навылет чуть выше схождения большого и указательного пальцев... «Указательного?» - подумал Дик. - «На ногах бывают указательные пальцы?». Рассматривая рану, Дик почему-то вспомнил о револьвере. Том самом, которым пару лет назад им угрожал Вад. Том самом, который пробил Патрику ногу. Вот и он теперь пробил ее себе. Странные дела обстоят с оружием в их узком кругу: пистолет Патрика - у Дика, револьвер Вада - у Патрика... Случалось ли Патрику после этого пускать в ход оружие? И, кстати, где теперь Вад? Что с ним сделал Патрик? Или Вад с Патриком? Бессмысленные размышления. Кровь застыла на холоде. Дик перетянул рану портянкой и сунул ногу обратно в валенок. Подтянув рюкзак к себе, вытащил из него крупный черный предмет и с трудом, морщась от боли, вновь принял вертикальное положение. Эту штуку, самую свою удачную находку на «Джедае», он привык называть бластером - как и любую мощную электромагнитную ручную пушку, о принципе действия которой человек ничего не знает. Заряжалась она просто, как мобильник, - за тем исключением, что не от обычной розетки, а от энергосистемы корабля. Корабль... Не будь так темно, он бы разглядел его силуэт уже отсюда. Какие-то жалкие полкилометра... Гнев снова обуял его. Дик направил бластер вперед. Потом, вспомнив, что было в предыдущий раз, отвел руку немного вправо. Он почти не сомневался, что бластер пробьет препятствие, но боль в ноге все же советовала быть осторожнее. И не зря. Сгусток энергии под углом ударил в невидимую стену и... отскочил. Дик повернулся и с изумлением смотрел, как тот, рассекая темноту, с бешеной скоростью несется вдаль. Где-то там, на границе деревни, он снова отразился от неведомой преграды. Вспыхнули деревья, перебитые надвое огненным комком, но сгусток продолжил движение, через некоторое время отразившись еще раз. И еще. Следя за тем, как тот по часовой стрелке описывает сложный многоугольник, Дик не сразу сообразил, что... - О, черт... Он упал на снег буквально за секунду до того, как раскаленный шар пронесся у него над головой.