Потом вышла неприятность с Сергеем Колосовым[12]. Он работал на Центральном телевидении и раздавал там наши материалы всем кому не лень. Кончилось это воспитательной беседой с представителями местного актива. И опять: откуда, кто, где?
Сергей отрубил резко, в свойственной ему манере: вас это не касается, товарищи! От него будто бы отвязались.
Вскоре и мне соседи по дому сообщили загадочные новости. Оказывается, вот уже три раза подряд к ним являлись какие-то типы из «уголовного розыска», спрашивали, не замечали ли они чего-нибудь подозрительного в отношении меня.
Значит, мы уже проглотили «крючок». Скоро нас потащат из «воды».
В последних числах ноября мы отпечатали последний (декабрьский) номер «Тетрадей» и снабдили его примечанием: «Из-за разного рода обстоятельств журнал не выйдет в январе следующего года, а возможно, что и не выйдет вообще». Мы, как настоящие конспираторы, уничтожили все «компрометирующие» документы, т. е. всевозможные глупые членские билеты «народно-социалистической партии», а также ее учетные карточки. Вся печатная продукция (тогда мы еще не именовали ее самиздатом) пошла по рукам. Машинки были проданы или запрятаны в надежных местах. Личные встречи были сокращены до минимума. Наш старший товарищ, Анатолий Эммануилович Левитин (Краснов), был предупрежден, что его «издатели» провалились. На наши «пулеметы» он уже не мог рассчитывать…
Но вот приближался «всенародный праздник», а главное — оплачиваемый выходной, День советской Конституции, который шутники именуют днем советской проституции, что, вне сомнения, совершенно верно.
Кто-то из друзей стал выражать опасения, что участие в митинге может нам повредить. Это подкреплялось аргументами: стукачи знают, будут фотографировать, потом отыщут и т. д. Однако волков бояться — в лес не ходить. Так что по одному, по двое мы явились на площадь…
В конце 1964 года я подружилась, глубоко и прочно, с семьей Айхенвальдов. Среди их многочисленных друзей меня более всего интересовали люди, успевшие уже посидеть. Я настолько глубоко сочувствовала всем политзаключенным сталинских и послесталинских времен, что ежеминутно ощущала себя виноватой перед ними: я ведь не сидела и не страдала. Сочувствовала я и Синявскому с Даниэлем, хотя и не читала тогда их книг.
О предстоящей демонстрации я узнала в этом же доме. К идее А.С.Вольпина Айхенвальды и их друзья относились скорее отрицательно, была даже некоторая паника по этому поводу. Дело дошло до того, что в некоторых кругах, близких Вольпину, всерьез обсуждалось, не позвонить ли накануне демонстрации психиатру.
Юра Айхенвальд говорил жестко: «Я сам не пойду и Вавку[14] не пущу. Мы делаем кое-что для воспитания молодежи (в то время они оба преподавали литературу в старших классах школы. — И.К.), а этот выход на площадь все разрушит». А Ваве прямо сказал: «Если ты пойдешь туда, значит, ты мне не друг и не товарищ. Я тебе этого никогда не прощу». Юре нельзя было отказать в правоте, хотя у меня было еще и ощущение, что он свое отсидел и больше садиться не хочет.
Я — другое дело: я — более позднее поколение, я физически крепче. Мне все это было любопытно. Кроме того, я твердо верила в свою счастливую звезду и в то, что со мной ничего не может случиться такого, чего я сама не хочу. Я знала, что пойду туда — может быть, не как участник, а как наблюдатель.
Возможные репрессии меня почему-то не очень пугали. Но я панически боялась ляпнуть что-нибудь не то и кого-то подвести. Мне казалось, что нужно выработать определенную тактику поведения на случай ареста или задержания. Я подробно и долго обсуждала этот вопрос с Юрой. Именно он, а не Вольпин, был моим учителем в этой области.
Мы решили так: в случае задержания я говорю, что на площади оказалась случайно, просто гуляла в выходной. На все вопросы о людях отвечаю: «Не помню, не знаю»; а еще лучше — вовсе отказываюсь отвечать.
— Как вы восприняли арест Синявского и Даниэля?
— Как закономерное начало контрнаступления сталинизма. Когда я спросил Анну Андреевну Ахматову, как она это восприняла, она сказала: «Подвиньтесь, я рядом сяду».
— А демонстрация 5 декабря?
— А с какой стати 5 декабря? Это что? Конституцию отстаивать? Или чего?
12
КОЛОСОВ Сергей (19467-1966), журналист, соредактор журнала «Тетради социалистической демократии». Несмотря на тяжелую болезнь был призван в армию и вскоре умер.
13
Из воспоминаний Ирины Кристи о демонстрации 1965 года. Бостон, 1996. Архив НИПЦ «Мемориал».
14
ГЕРЛ ИН Валерия Михайловна, педагог, жена Ю.А. Айхенвальда; узница сталинских лагерей (1949–1955); в 1965 учительница русского языка и литературы в средней школе. Живет в Москве, литературный редактор газеты общества «Мемориал» «30 октября».