Оценка смысла и значения произошедшего 5 декабря 1965 года на Пушкинской площади не может тем не менее опираться исключительно на воззрения инициатора проведения митинга. Подобно тому как «Гражданское обращение» из трактата о праве (в архиве «Мемориала» хранятся копии черновиков этого документа, и один из них занимает 12 листов, исписанных мелким почерком с обеих сторон) трансформировалось в листовку, подобно тому как лозунг с требованием гласности суда над Синявским и Даниэлем был уже в день демонстрации дополнен лозунгом «Уважайте Конституцию!», трансформировалась и основная идея демонстрации в сознании ее организаторов и участников. И, разумеется, те, кто активно готовил вместе с Вольпиным митинг — Валерий Никольский, супруги Титовы и другие, имели не меньшее право на трактовку этого события, чем сам Александр Сергеевич. Полагаем, их мнения далеко не во всем совпадали ни с вольпинской позицией, ни между собой. Еще больше отличались от позиции Александра Сергеевича мотивация и восприятие тех, кто распространял «Гражданское обращение» или участвовал в самой демонстрации — ветеранов «Маяковки» (вроде Ю.Галанскова, Внуковского, Л.Поликовской, А.Шухта), смогистов (В.Батшев, Ю.Вишневская), учащейся молодежи Москвы (на площади, по нашим сведениям, были студенты, как минимум, трех факультетов МГУ — филологического, журналистики и биолого-почвенного, а, кроме того, МГПИ им. Ленина, МЭСИ, МАИ, Школы-студии МХАТ и Театрального училища им. Щукина; были даже школьники — в нашей книге их представляют Ю. Вишневская и И.Якир). Наверное, по-своему осмысливали митинг и те, кто пришел на площадь в качестве зрителей, а это далеко не только упомянутые в публикуемых материалах Л.Алексеева, Н.Садомская, В.Вольпина, Ю.Киселев и другие, принимавшие участие в обсуждении идеи. Слух о предстоящей демонстрации распространился широко, и на площади в тот вечер видели многих известных представителей московской творческой интеллигенции.
И, наконец, уже после демонстрации рассказы и споры о событиях на Пушкинской площади стимулировали серьезное осмысление произошедшего. Общественное мнение довольно быстро восприняло лозунги и способ действий демонстрантов как нечто совершенно новое в отчетливо уже осознаваемом к середине 1960-х годов противостоянии либеральной интеллигенции и государственной власти. Именно эта концепция в итоге возобладала. Сама возможность публичного протеста против беззакония и произвола поразила воображение многих. Переворот в представлениях о границе возможного и стал тем психологическим фундаментом, на котором выросло независимое общественное движение конца 1960-х — начала 1980-х годов, движение, принципы которого — гласность, ненасилие, апелляция к праву — по крайней мере внешне совпадали с лозунгами демонстрантов.
Как и всякому общественному феномену, правозащитному движению требовалась легенда. Демонстрация 5 декабря 1965 года и стала такой легендой. Уже в декабре 1966 года митинг был успешно повторен, а затем превратился в традицию и даже обрел собственный ритуал. Это вовсе не значит, что его гражданская значимость претерпела какой-то ущерб. Напротив, ежегодные пять минут молчания с непокрытыми головами у памятника Пушкину, освященные традицией, приобрели общественное звучание более общего характера, чем та, первая, конкретная демонстрация, проведенная по конкретному поводу. «Митинг гласности», превратившись в «митинг молчания», стал символом правозащитного движения и, подобно любому общественному ритуалу, оставался значимым событием до тех пор, пока порожденное им и породившее его общественное явление сохраняло свою идентичность. Правда, с 1977 года, после принятия новой редакции Конституции и переноса Дня Конституции на 7 октября, митинг стали проводить 10 декабря, в день принятия Генеральной Ассамблеей ООН Всеобщей декларации прав человека. А со времени перестройки, после которой правозащитное движение исчерпало свою специфически советскую уникальную задачу — выразить интересы всех без исключения независимых общественных тенденций — и стало медленно превращаться в обычный для гражданского общества конгломерат правозащитных групп и ассоциаций, увял и ритуал «митингов молчания» на Пушкинской площади. Поначалу их место заняли бурные сходки энергичных ребят из «Демократического союза», которые пытались подключиться к диссидентской традиции, не особенно понимая ее смысл, а в последние годы кто только и по какому только поводу не митинговал на «Пушке»! Но эта тема уже решительно выходит за рамки нашей книги.