10 декабря [1979] на Пушкинской площади должна была состояться традиционная (Хр.52) «молчаливая демонстрация». К 18 час. у памятника Пушкину собралось около сотни КГБшников, милиционеров и дружинников. Несколько человек, считавших, что демонстрация должна начаться в 18 час., обнажили головы и молча простояли так несколько минут — им не препятствовали. В 18 час. 40 мин. всевозможные «сотрудники» под руководством подполковника милиции начали — очень грубо — освобождать площадку вокруг памятника. <…> К 18 час. 50 мин. площадка вокруг памятника была очищена от «посторонних» и ограждена металлическими заборчиками; вокруг памятника погасли фонари; был перекрыт выход к памятнику из метро. «Посторонние» были оттеснены к выходу из метро и даже на проезжую часть. Здесь сотрудники КГБ начали выхватывать отдельных людей и загружать ими подходящие микроавтобусы; на время загрузки очередного микроавтобуса включался прожектор на здании «Известий». Всего «погрузили» таким образом около 50 человек, примерно столько же задержали на подходе к площади.
<. .>
Ленинград. 10 декабря у Казанского собора состоялась демонстрация. Шнырявшие сотрудники КГБ здоровались со знакомыми диссидентами. Когда милиция стала разгонять демонстрантов, чем-то прыскали из портативных баллонов. Демонстрация быстро рассеялась.
№ 55 (31.12.1979)
10 декабря [1981] в 19 часов у памятника Пушкину ожидалась традиционная молчаливая демонстрация (Хр.43, 48, 52, 55, 60).
На этот раз вокруг памятника не было никаких заборов, как в 197 8 и в 197 9 годах, можно было свободно всюду проходить, но «подозрительных» милиция и «штатские» начиная с 16 часов мгновенно погружали в микроавтобусы и развозили по ближайшим отделениям милиции и «опорным пунктам». Общее число задержанных оценивается в несколько сот человек. <…>
Через несколько часов всех, кроме приехавших в Москву супругов-киевлян И.Геращенко и И.Ратушинской (Хр.60, 62), отпустили. «Гостям столицы» дали по 10 суток.
№ 63 (31.12.1981)
На веки вечные мы все теперь в обнимку на фоне Пушкина! И птичка вылетает.
Булат Окуджава
Велико искушение проложить изящную линию генетической связи от событий 5 декабря 1965 года к сегодняшним российским гласности и правовой государственности, вплетя в ее узор полные намеков строки Окуджавы. Помните: «Извозчик стоит. Александр Сергеич прогуливается. Ах, завтра, наверное, что-нибудь произойдет»? Не о тех ли это «прогуливаниях» Александра Сергеевича Есенина-Вольпина, результатом которых стал вошедший в историю «митинг гласности»? И ведь, действительно, произошло. Но не под воздействием магии поэтического слова и вовсе не потому, что горстка мальчишек и девчонок вышла в условленный час к памятнику с юридически безукоризненно выверенными лозунгами. И не потому, и значительно позже.
Да, «митинг гласности» положил начало диссидентской традиции демонстраций на Пушкинской площади. Но никогда эти демонстрации не были средством политической борьбы. Хотя бы уже из-за того, что диссидентство, как и правозащитная деятельность, лежит совсем в иной плоскости, нежели политика. Сравните и попытайтесь поменять местами прилагательные речевых клише «прожженный политик» и «наивный правозащитник». Получается откровенная несуразица.
Даже этот нехитрый прием ясно показывает всю разноплановость политической и правозащитной деятельности. Примем во внимание и очевидное отсутствие всякой публичной политики в советскую пору. Место политической деятельности здесь занимала так называемая политическая работа, породившая, в частности, термин «политработник». Инакомыслящий по определению не мог «находиться на политической работе», поскольку это выражение означало службу в партийных органах. Он мог быть лишь объектом этой работы, когда его инакомыслие становилось поводом, как минимум, для пресловутого «профилактирования».
Разумеется, запрет публичной политической деятельности порождает ее нелегальную форму. Точно так же тоталитаризм с его единомыслием порождает диссидентство. Заметим, что, напротив, с демократией — чисто логически — инакомыслие несовместимо, поскольку та базируется на плюрализме: информационном, мотивационном, позиционном, культурном, форм собственности и т. д.
197
ФЕДОТОВ Михаил Александрович (р. 1949), участник митингов 5 декабря 1966 и 22 января 1967 на Пушкинской площади. В 1968 отчислен с юридического факультета МГУ за присутствие у здания Мосгорсуда во время процесса над А.Гинзбургом, Ю.Галапсковым, А.Добровольским и В.Лашковой, восстановлен на вечернем отделении. Доктор юридических наук. Один из авторов Закона СССР о печати (1990) и Закона РФ «О средствах массовой информации» (1991), впервые гарантировавших свободу слова и запрет цензуры. Зам. министра, министр печати и информации РФ (1990–1993). В 1993–1998 Постоянный представитель РФ при ЮНЕСКО, имеет дипломатический ранг Чрезвычайного и полномочного посла. С середины 1998 секретарь Союза журналистов России, вице-президент фонда «Индем», зав. кафедрой ЮНЕСКО по интеллектуальной собственности. Живет в Москве.