Нет, Мара не жаловалась. Учёба проходила хоть и не слишком интересно, порой даже трудно, зато очень весело. По крайней мере, пока на голову совершенно неожиданно не обрушивалась сессия. И вот буквально на днях она прошла последнюю веху – защитила диплом по теме «Проект озеленения туберкулёзной больницы в г. Сталинграде». Но привычного облегчения в этот раз не наступило. Ей предстояла главная битва в жизни – найти способ остаться в Ленинграде.
Беда пришла откуда не ждали. В начале июня Мару вызвали в деканат и объявили как о каком-то совершенно обыденном, ничего не значащем факте: её, Маргариту Фёдоровну Морозову, распределяют в Семипалатинск. «Вот, товарищ Морозова, пришел запрос на молодого специалиста. Мы им уже отправили Ваш личный листок, характеристику и автобиографию. Месячная стипендия 390 рублей, железнодорожный проезд к месту работы оплатят переводом на текущий счет Сталинского отделения Госбанка. Распишитесь вот здесь!»
В животе образовался тугой, ноющий комок. Её, коренную ленинградку! В какой-то глухой аул где-то на востоке Казахстана! Она с трудом нашла эту крошечную, равноудалённую от всех центров жизни точку на карте Советского Союза. Семипалатинск!
3 500 км от родного дома! Да они с ума сошли! Она никогда, слышите, никогда не поедет в эту дыру! Это уму не постижимо! Уехать из Ленинграда, из её любимого города, где друзья, где мама, где Ванечка… Это будет решительно конец жизни! Лучше в петлю, чем в Семипалатинск.
Кира Евгеньевна просидела с Марой весь вечер. Мара рыдала, Кира Евгеньевна молчала. Ради такого случая пришлось даже открыть припрятанную бутылку коньяка.
– Всё, Марка, давай ложиться спать. Разберёмся.
И Мара успокоилась. Раз мама обещала, что разберётся, значит, всё будет хорошо. Мама слов на ветер не бросала. Да и рыдать, если честно, было некогда. Через две недели у неё стояла защита диплома, а конь, естественно, ещё грустно смотрел в направлении места валяния и не двигался с места. Мара сосредоточилась на своём проекте озеленения туберкулёзной больницы и старалась не думать о том, что совсем скоро, буквально через несколько недель её жизнь может измениться навсегда. До 25 июня, дня защиты, у неё даже это почти получалось. Но как только комиссия перестала мучить её вопросами и, вздохнув и покачав головой, отпустила с отметкой «удовлетворительно», тревожные мысли о будущем вернулись с удвоенной силой.
Мара вышла из дверей института и остановилась перед огромной лужайкой, служившей буферной зоной между старым, строгим, каменным трёхэтажным зданием и живым, непокорным, хаотичным парком. Раньше, ещё до войны, на этой лужайке устраивали красивую клумбу с красной звездой и огромным серпом и молотом в середине. Сейчас же окружение академии носило совсем не регулярный характер, словно старый институт решил вспомнить, что он воспитывает специалистов лесотехнического хозяйства, а не каких-то там садовников, подстригающих цветочки на грядках.
Мара вдохнула свежий, сырой запах леса. Этот запах, контрастирующий с запахом пыли и ветоши в аудиториях, навсегда стал ассоциироваться с запахом свободы. Погода словно тоже поздравляла её с защитой диплома: наконец-то после недели июньского холода потеплело до очень комфортных 22 градусов. Домой надо было ехать на двух трамваях, но Маре захотелось пройти пешком. Всего-то полтора часа прогулки по любимому городу. По Торжковской улице к Крестовскому острову, по Кировскому10 проспекту до Большого, перейти Тучков мост и завернуть на Средний проспект Васильевского острова. Полтора часа на то, чтобы наконец остаться наедине с собой, всё спокойно обдумать и выработать стратегию по выходу из сложившейся ситуации. «Во время прогулки всегда легче думается,» – решила Мара и зашагала сквозь заросший, но очень оживлённый парк к шумным ленинградским улицам.
Конечно, она никуда не уедет. Надо просто найти выход из ситуации – и всё. Выход есть всегда, это всем известно. Нужно просто придумать, как его найти. Например, можно заболеть. Хотя нет, проблему это не решит, просто отложит на пару недель отъезд. А вот если бы выйти бы замуж за Ваню… Тогда её оставили бы в Ленинграде при муже. Да, это самый оптимальный выход из ситуации. Проблема в том, что Ваня в ЗАГС не спешил. Нет, пару раз он очень красноречиво намекал и даже мечтал вслух о том, как они поженятся, как будут жить вместе, как у них родятся дети… Но конкретных действий не предпринимал. Как Мара мечтала о том, чтобы однажды он появился у неё на пороге, одетый в свой летний белый костюм, с букетом её любимых лилий. Открывшей ему дверь Маре он бы игриво сказал: