18 августа 1948 года в секретной директиве Совета Национальной безопасности США (СНБ 20/1) говорилось:
"Правительство вынуждено в интересах развернувшейся ныне политической воины наметить более определенные и воинственные цели в отношении России. (...) Наша цель - свержение Советской власти. (...) Наше дело работать и добиться того, чтобы там (в СССР) свершились внутренние события. Речь идет прежде всего о том, чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношениях".
А вот как все в той же директиве представляли себе американские правящие круги новую некоммунистическую власть в России, если их агентам удастся свергнуть власть Советов:
"Следует со всей силой подчеркнуть, что независимо от идеологической основы любого некоммунистического режима и независимо от того, в какой мере он будет готов на словах воздать хвалу демократии и либерализму, мы должны добиться осуществления наших целей. Мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный к нам режим:
а) не имел большой военной мощи,
б) в экономическом отношении сильно зависел от внешнего мира,
в) не имел серьезной власти над главными национальными меньшинствами,
г) не установил ничего похожего на железный занавес.
В случае, если такой режим будет выражать враждебность к коммунистам и дружбу к нам, мы должны позаботиться, чтобы эти условия были навязаны не оскорбительным или унизительным образом. Но мы обязаны не мытьем, так катаньем навязать их для защиты наших интересов".
Осенью 1948 года Сталин понял огромные масштабы сионистского подполья в СССР, угрожающего самим основам государства. В условиях "холодной войны", которую западный мир вел против России, еврейские националистические организации, ненавидевшие русских и симпатизировавшие Америке, действительно представляли собой "пятую колонну" Запада, готовую ударить в спину русского народа. По указанию Сталина МГБ начинает операцию по ликвидации сионистского подполья в СССР. Немного достоверного известно о той решительной схватке во многовековой тайной войне русских державных людей с изуверным еврейством, которая завязалась в послевоенные годы в коридорах политической власти и закончилась со смертью Сталина.
Решение политбюро ЦК ВКП(б) о закрытии ЕАК
20.11.1948
Строго секретно
Особая папка
81. Об Еврейском антифашистском комитете
Утвердить следующее решение Бюро Совета Министров СССР:
"Бюро Совета Министров СССР поручает Министерству Государственной Безопасности СССР немедля распустить Еврейский антифашистский комитет, так как, как показывают факты, этот Комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки.
В соответствии с этим органы печати этого Комитета закрыть, дела Комитета забрать. Пока никого не арестовывать".
Секретарь ЦК
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 39. Л. 140. Копия.
В Москве первыми взяли под стражу Фефера и Зускина, потом та же участь постигла Шимелиовича и Юзефовича. От них, а также от арестованного еще в сентябре 1948 г. в Киеве Гофштейна потребовали в первую очередь компрометирующих показаний против высокопоставленных покровителей ЕАК - члена ЦК ВКП(б) Лозовского и жены Молотова Жемчужиной. В двадцатых числах января 1949 г. Сталин дал санкцию на их арест. К концу 1949 г. следователи в общем закончили свою работу и подготовили обвинительный материал для итогового рассмотрения на Особом совещании при МГБ СССР.
Записка М.Ф.Шкирятова и В.С.Абакумова о П.С.Жемчужной
27.12.1948
Товарищу Сталину И.В.
По Вашему поручению мы проверили имеющиеся материалы о т. Жемчужиной П.С. В результате опроса ряда вызванных лиц, а также объяснений Жемчужиной установлены следующие факты политически недостойного ее поведения.
После постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 августа и 24 октября 1939 года, которыми она была наказана и предупреждена за проявленную неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей с лицами, не внушающими политического доверия, Жемчужина не выполнила этого постановления и в дальнейшем продолжала вести знакомство с лицами, не заслуживающими политического доверия.
В течение продолжительного времени вокруг нее группировались еврейские националисты и она, пользуясь своим положением, покровительственно относилась к ним, являлась, по их заявлениям, советником и заступником их. Часть этих лиц, оказавшихся врагами народа, на очной ставке с Жемчужиной и в отдельных показаниях сообщили о близких взаимоотношениях ее с националистом Михоэлсом, который враждебно относился в советской власти.
На очной ставке с Жемчужиной 26 декабря с.г. бывший ответственный секретарь Еврейского антифашистского комитета Фефер И.С. заявил:
"Жемчужина интересовалась работой Еврейского антифашистского комитета и еврейского театра... Михоэлс говорил мне, что "у нас есть большой друг" и называл имя Жемчужиной... Жемчужина вообще очень интересуется нашими делами: о жизни евреев в Советском Союзе и о делах Еврейского антифашистского комитета, спрашивала, не обижают ли нас. Характеризуя отношения Жемчужиной к евреям, а также свое мнение о ней, Михоэлс сказал: "Она хорошая еврейская дочь"... О Жемчужиной Михоэлс отзывался восторженно, заявляя, что она обаятельный человек, помогает, и с ней можно посоветоваться, по комитету и по театру".
Такое же заявление сделал на очной ставке с Жемчужиной бывший художественный руководитель Московского еврейского театра Зускин В.Л.:
"Михоэлс говорил, что у Полины Семеновны с ним большие дружественные отношения. Мне известно, что когда у Михоэлса возникали трудности, то он обращался за помощью к Жемчужиной... Михоэлс часто встречался с Жемчужиной, звонил ей по телефону, встречался на приемах".
Такие же показания дал арестованный МГБ СССР Гринберг З.Г., бывший член Еврейского антифашистского комитета:
"Обращаясь в Правительство с разного рода вопросами, Михоэлс, как он сам говорил среди близкого своего окружения, предварительно обсуждал эти вопроси с Жемчужиной и получал от нее необходимые советы и наставления... В результате всего этого, связь Михоэлса с Жемчужиной для нас, окружающих Михоэлса, имела важное значение, так как мы видели в Жемчужиной нашего заступника и покровителя".
Что действительно это так, подтверждается следующими фактами.
Первый факт. На основании опроса Фефера на очной ставке с Жемчужиной установлено, что через нее было передано подписанное Михоэлсом на имя товарища Молотова письмо о якобы допускаемых местными советскими органами, в особенности Украины, притеснениях евреев. В этом письме, как заявил Фефер, излагался также протест против распределения среди трудящихся других национальностей подарков, присылаемых в СССР еврейскими организациями Америки. За этим письмом Жемчужина посылала свою автомашину с нарочным на квартиру Михоэлса, это письмо было от него получено и доставлено ей, а затем Жемчужина передала его по назначению.
Второй факт. В 1947 году, когда в партийных в советских органах имелись данные о политически вредной линии в работе Еврейского антифашистского комитета, Михоэлс и Фефер решили путем обращения в правительственные органы поставить вопрос об укреплении комитета. И на этот раз они прибегли к помощи Жемчужиной: Михоэлс связался по телефону с ней и она послала своего брата к Феферу в Еврейский антифашистский комитет, и письмо было передано ею в правительственные органы.
Третий факт. В 1944 году, после возвращения Михоэлса и Фефера из командировки в Америку, они занялись составлением письма в Правительство, в котором выдвигали проект создания на территории Крыма еврейской республики. Эту свою националистическую затею, возникшую под влиянием еврейских реакционеров США, Михоэлс и Фефер решили продвинуть каким-либо путем через Жемчужину.