Шли года, Богдану исполнилось четыре года, у нас с Алешей трения только увеличивались, но на виду для окружающих была лишь поверхность айсберга, которая говорила, что мы образцово показательная семья. О моем выходе на работу не могло быть и речи, хотя Бо уже ходил в сад с переменным успехом, по мнению мужа, женская доля растить ребенка и заботиться о нем, да и зачем, мне же всего хватает, а если нужно немного больше, то уж простите, я зажралась. Ага, как же. Только человеком самодостаточным себя чувствовать не хватает только и всего. Втайне от мужа занималась опять фрилансом и откладывала деньги на черный день, потому что мне в неделю выдавалось пятьсот рублей. Общего бюджета не было, были его деньги и мои пятьсот рублей, на которые я могла ни в чем себе не отказывать. Мысли о разводе стали моими постоянными спутниками и идея об идеальной семье уже не грела. Да я считала себя отвратительным человеком, готовым предать мужа и попросить о разводе, и не потому что нашла себе другого, просто так больше не могло продолжаться. У меня одна жизнь и я хочу ее прожить счастливо и как я хочу, а не просуществовать, подстраиваясь под человека, за которого когда-то согласилась выйти замуж, польстившись на хорошую внешность и сладкие речи.
Из воспоминаний меня вырвал ураган, ворвавшийся в ванную комнату и пристроившийся у туалета с возмущенным возгласом обратившийся ко мне:
— Мам, ну выйди, не видишь, что ли у меня намечается деловое совещание.
— Действительно. Извините сэр, удаляюсь. Завтракать будешь? — Сказала я уже на выходе из ванной нашей съемной однешки в хрущевке, которая была нашим домом уже пару месяцев.
— Банан и погнали, не то опоздаем, а у меня с утра еще зарядка, — донесся до меня голос сына.
Точно, что за дурацкие вопросы я задаю. Мой Малой стал совсем взрослым, надеюсь, наш развод на него никак не повлиял, вышло вроде даже лучше, чем было. С отцом он видится чаще в разы, потому что проводят все выходные вместе, хотя раньше на это у моего бывшего супружника не было времени, только дела и вся *опа в мыле. Сейчас же красота, я точно знаю чего мне ожидать, потому что все решено судом, надеюсь только на себя, так намного спокойней, чем из раза в раз разочаровываться в человеке, который, не выполняя своих обещаний, тем самым подрывая веру в себя жены и маленького человека для которого ты бог. Нет, я не держу обид, но и на память не жалуюсь, не запрещаю видеться и разговаривать отцу с сыном, всячески поощряю их общение, никак не препятствуя, потому что ребенку нужен папа, хоть и не живущий вместе с мамой. Алеша до сих пор предлагает вернуться в нашу общую квартиру и жить как прежде, нет уж, спасибо, знаем, плавали и пока я не одумаюсь, он ни одной копейкой помогать не собирается. На это его воля, а мы и так прорвемся. Пока нам с Бо хватает и тех денег, что я откладывала, да и пока он в саду я исправно пополняю нашу тощенькую казну своими скромными потугами на ниве переводов. Жить можно. Ребенок ни в чем не нуждается, а я и ужаться могу. Одни плюсы, с попы спало несколько лишних килограммов налипших за время моего домохозяйства, да и форма лица стала более женственная, и обнаружились выразительные глаза, которые у меня появилось желание красить, дабы немного их подчеркнуть. Пока я была замужем, Алеша только бурчал на меня, что мне и без штукатурки на лице хорошо, а потом уже и самой не хотелось и так во всем, чего не коснись. Не красься, не наряжайся, зачем я купила тот яркий пеньюар, он мне не нужен, правильное питание — забудь, свари макарон, я тебя и тебя и свиньей люблю. Говорилось всегда в шутку и «любя», но от этого моя самооценка скатилась в низины безысходности, и я чувствовала себя управляемой игрушкой, которой незачем самой принимать хоть какие-то решения, мужик рядом и так все знает, а свой нос незачем совать, куда не просят, смотри куда велят, и не болтай. Я не знаю, сказывалась ли разница в возрасте и различный менталитет, но все привело к краху.