Итак, явные тюркские корни. А норманнские? А Рюрик? Как не вспомнить мою первую книгу «От Рюрика до Ельцина. Хроника российской истории»! Как писал поэт-сатирик Сергей Сатин:
Шведы называют Рюриком принца Эрика Светлоокого. Якобы космический импульс пришел на землю будущей России в ночь с 6 на 7 июля 862 года, а точнее, в 22.32 (!). В тот год, когда Рюрик начал княжить в Новгороде. Рюрик Новгородский и Рюрик Ютландский — одно и то же лицо.
Итак, норманны на Руси. Норманнская колонизация? И опять вопросы: от кого пошла Русь? От норманнов — варягов? Однако есть и другие версии: от прибалтийских славян, от финнов. Есть историки, которые выводят русское имя от литовцев, мадьяр, хазар, готов, иранцев, кельтов, евреев и т. д. Еще немного, и нам придется читать о происхождении Руси из Родезии или с Соломоновых островов. Существует и какая-то загадочная Велесова, или Влесова, книга. Одни говорят, что это подделка, другие — что в ней содержится истина.
Но хватит гаданий, откуда пошли русы и кто они такие, спорить можно до бесконечности. Лучше поговорим немного об империи, о том, как она образовалась. И снова яростные споры. Одни утверждают, что собирание земель шло исключительно мирно и даже дружелюбно, «володейте нами» — и все тут! Другие историки и эксперты считают, что империя собиралась с кровью и порохом. Впрочем, когда началась великая держава? На итальянской карте Андрео Бьянки 1436 года вся северо-восточная Русь обозначалась как «imperio Posi Magno». Но это была еще не империя. «А вся империя с помпой «мирового величия» начинается с России и Ивана Грозного», — полагает русско-американский профессор Александр Янов. Значит, с Казани, с завоевания Казанского ханства?
В сборнике «Русская историческая песня» есть и такая («Взятие Казани»):
Ну, а далее про подвиги «пушкарщиков-зажигальщиков»… Оглядываясь назад, на наше славное историческое прошлое, Юрий Афанасьев говорит:
«Над Россией вдоволь поиздевались сначала цари, потом большевики. Поиздевались в том смысле, что пригибали, требовали от нее чего-то. Что было нужно Петру I, Николаю II, Сталину, Брежневу? Нужно было все это пространство завоевать, а потом удержать. Вся историческая жизнь России на это и ушла — завоевать и удержать».
Но зато какая гордость: одна шестая часть суши! «От края и до края, от моря и до моря», — как пелось в одной патриотической песне уже советского времени.
А Новгород?! Новгород и Псков свободно торговали с Западом, новгородские купцы ездили по всеми миру. Но вот пришел конец этой новгородской вольнице. В декабря 1477 года Иван III в последний раз осадил Новгород.
— Какую власть желаешь иметь над нами? — спросили царя новгородцы.
— Хочу властвовать в Новгороде, как властвую в Москве… Знайте же, что в Новгороде не быть ни Вечевому колоколу, ни посаднику, а будет одна власть — государство, — такой был им ответ.
И прощай, новгородская демократия! Как писал Карамзин: «Московитяне изъявили остервенение неописанное: новгородцы-изменники казались им хуже татар».
Пришел конец и Марфе-Посаднице, с великой горечью удивившейся своему народу, который недавно «славил Марфу и вольность», а затем так же горячо приветствовал власть московскую. К добру или к худу все это произошло? Тот же Карамзин писал:
«История не терпит оптимизма и не должна в происшествиях искать доказательств, что все делается к лучшему, ибо сие мудрование несвойственно обыкновенному здравому смыслу человеческому, для коего она пишется».
В 1570 году Иван Грозный с бандой опричников (а разве не банда?) отправляется в Новгород и устраивает там кровавую баню. Как свидетельствует Николай Костомаров: «Иван приказал привести к себе в городище тех новгородцев, которые до его прибытия были взяты под стражу. Это были владычные бояре, новгородские дети боярские, выборные городские и приказные люди и знатнейшие торговцы. С ними вместе привезли их жен и детей. Собравши всю эту толпу перед собой, Иван приказал своим детям боярским раздевать их и терзать «неисповедимыми», как говорит современник, муками… потом он велел измученных, опаленных привязывать сзади к саням, шибко везти вслед за собой в Новгород, волоча по замерзшей земле, и метать в Волхов с моста. За ними везли их жен и детей; женщинам связывали назад руки с ногами, привязывали к ним младенцев и в таком виде бросали в Волхов: по реке ездили царские слуги с баграми и топорами и добивали тех, которые всплывали…»