— Неужели все, что ты говоришь — правда? Что же мне делать тогда? — мужчина задумался. — Может быть, обратиться к их властям? С их помощью и поддержкой люди быстрее поверят в меня.
Сосед снова рассмеялся и, отойдя от двери, присел на первую ступень лестницы.
— Ты меня сегодня веселишь прям! Ты правильно сказал: «к властям». А власть у них — самая любимая игрушка. Ее хотят иметь все. Вот и представь, сидят они себе, играются, а тут приходишь ты, эдакий главный начальник, и говоришь: «Всё! Теперь все равны друг перед другом! С этого момента наступает рай на земле. Теперь все одинаковые, я вас всех люблю…» И так далее, что там ты еще им обычно говоришь… Думаешь, обрадуются они? Ты ж у них игрушку отнимешь! А для ребенка хуже нет, чем лишиться ее. Они тебе быстренько повторение твоей истории устроят.
— Ну вот же! — обрадовался мужчина. — Тогда я пойду к обычным людям и скажу то же самое!
— Ага, — кивнул сосед, — там те же яйца, только в профиль. Только у обычных людей самое дорогое, что есть — это спокойная жизнь. А тут приходишь ты и предлагаешь этот покой у них забрать. И вообще, им, на самом деле, не нужно это твое равенство, понимаешь? Их система ценностей основывается на различии. Они чувствуют себя счастливее, когда становятся в чем-то лучше других.
— Ну… Знаешь, с какой-то стороны, это хорошо.
— Что хорошо?
— Что каждый из них хочет стать лучше, добрее, честнее, искреннее.
Сосед закрыл ладонями лицо и затрясся в беззвучном смехе. Немного отдышавшись, он продолжил разговор.
— Добрее… Какой же ты смешной… Лучше в их понимании — это не добрее. Это богаче, статуснее, круче. Понимаешь, нет? Если одного машина дороже, то он лучше. Если он работает в престижной компании, то он еще лучше. Твои ценности никому не интересны уже давно. А ты хочешь сделать всех равными. Нет, так уже не получится…
— Если это правда, то я очень возмущен! — мужчина скрестил руки на груди и насупился. — Тогда тем более нужно идти к ним.
— Опять двадцать пять… — вздохнул сосед, — возвращаемся к началу. Как ты им докажешь, что ты бог?
— Да ничего я не собираюсь доказывать! Тебя с собой возьму, например. Будешь моим свидетелем.
— Ну конечно. То хоть один душевнобольной в психушку отправится, а то ты и мне предлагаешь с тобой в палате лежать, да? Нетушки, я тут как-нибудь.
— Значит, не пойдешь?
— Нет, конечно, — сосед поднялся на ноги.
— Ну и ладно, я сам тогда справлюсь.
— Да иди на здоровье! Только будь готов к тому, что ты там станешь посмешищем. В лучшем случае, тебя никто не будет слушать, в худшем — покажут по телевизору. В конце выпуска новостей. Там обычно всяких смешных дурачков показывают. Чудесами своими ты никого не удивишь. А если и удивишь, то они быстренько все объяснят с помощью науки. А если не получится объяснить, то скажут, что это все видеомонтаж, и пойдут по своим делам. Если тебе очень повезет, то ты станешь основателем новой секты. Соберешь тысяч десять человек, которые действительно будут верить в то, что ты — это ты. Затем какой-нибудь особо рьяный твой фанатик в споре со своим другом убьет его, и твою секту прикроют. Тебя назовут преступником и будут преследовать. В общем, в твоей жизни это уже было. Хочешь повторения — вперед! Но одно я могу тебе сказать точно — ничего ты там не добьешься. Они не изменились. Они точно так же любят просить тебя о помощи, но терпеть не могут, когда ты суешься в их жизнь и пытаешься кардинально ее изменить.
Сосед закончил свою речь и замолчал.
— То есть, нет смысла? — мужчина разочарованно вздохнул.
— Пока нет. Как наступит нужный момент, я тебе сразу скажу, — сосед похлопал его по плечу.
— А ты куда? — спросил мужчина, уже подходя к двери, из которой он вышел несколько минут назад.
— По делам, — не оборачиваясь, сквозь злорадную ухмылку, ответил сосед и принялся спускаться по лестнице.
Последняя битва
— Витек, малой, у тебя глаза помоложе будут. А ну, глянь, то никак Гитлер стоит?
— Где, дядь Коль? — оживился молодой паренек.
— Да вон, стоит башкой крутит. Он?
— Похож вроде, — с сомнением проговорил парень.