А тем временем молодой наёмник объяснял Сергею тонкости мародёрства.
— Обыскивай сперва наших — тыча пальцем в арфу на груди, говорил Раян — У них точно есть деньги. Принц в Честере аванс выдал. Но учти! Половина того, что найдёшь, моя. Чаще всего кошелёк с монетами на грудь вешают, но могут и в сапог засунуть. Короче, ищи везде.
— А оружие и доспехи? — спросил Кислицин — Они ведь тоже денег стоят.
— Все боевые трофеи — собственность принца Эллиота — пояснил наёмник — Вот деньги и другую мелочь можно забирать. Впрочем, если ты присмотришь для себя на поле боя меч или секиру, Их высочество гневаться не станет.
Раян подобрал топорик с небольшим серповидным лезвием на длинной металлической рукоятке и сунул Сергею за пояс.
— Ну, вот — засмеялся он, хлопнув Кислицина по плечу — Так ты больше похож на человека.
О'Салливан был прав. У первого же трупа, который обыскал Кислый, на груди оказался мешочек с двадцатью тремя серебряными монетам. У второго он нашёл аж сорок восемь монет. Но с третьим вышла маленькая заминка. Когда Сергей приступил к обыску покойник глухо застонал.
— Этот ещё жив — крикнул он Раяну.
— Добей его — спокойно ответил наёмник.
— Свой же — не понял Кислый.
— Ну и что? — подойдя к Сергею, ответил О'Салливан — Всё равно не жилец.
Видя, что Кислицин колеблется, наёмник взял из его рук кинжал и перерезал раненому горло.
— Вот так — вытерев лезвие о накидку Сергея, произнёс он — Следующего сам кончай.
Следующий не заставил себя долго ждать. Благополучно обобрав ещё пару трупов, Кислицин вновь наткнулся на раненого. Пока Сергей прикидывал, как сподручнее вскрыть бедняге сонную артерию, тот открыл глаза и ухватился за руку с кинжалом.
— Мадра! — заорал раненый и добавил по-английски — Чего задумал?!
— Ты всё равно не жилец — попытался объяснить перепуганный Кислицин.
— Кто не жилец?! — схватив второй рукой Сергея за горло, крикнул раненый — Это ты не жилец!
— Каван, отпусти парня — раздался сзади голос Раяна — Задушишь ведь. Сам виноват. Валяешься тут, словно покойник.
— Достали меня уэссекские псы своими арбалетами — оттолкнув Кислицина, сказал Каван — Хорошо достали.
И действительно, из его мощной ляшки торчало оперение арбалетного болта.
— Тебе к магистру надо — покачал головой Раян — Возможно задета кость.
— Ну, так отнеси меня к нему — заявил с раздражением раненый наёмник.
— Артур помоги — сказал О'Салливан и подхватил Кавана под руку.
Тащить раненого Кавана оказалось делом нелёгким. Весил он килограмм сто, плюс стальная кольчуга. Причём, сам раненый наёмник всю дорогу что-то орал по-ирландски. Вероятно, ругался.
Близился вечер. Армия принца готовилось отдыхать. Воины ставили походные шатры и разводили костры. Найти магистра Талли, здешнего главного эскулапа, было несложно. Рядом с его шатром уже сидело и лежало множество раненого народа. Магистр скорее напоминал монаха, чем медицинского работника. Лысая голова, гладко выбритое, морщинистое лицо, чёрный балахон с капюшоном, подпоясанный обычной верёвкой, на ногах сандалии. Хоть бы ногти подстриг себе — интеллигент. Эскулапу помогали два здоровенных пацана. Типа санитары. Тут же, возле раненых, тёрлась парочка монахов, предлагая за умеренную плату исповедать особо тяжёлых. Мельком глянув на торчавшую стрелу, Талли сразу озвучил диагноз.
— Два шиллинга.
Наёмник, что-то ворча по-ирландски, развязал кошель и протянул эскулапу две серебряные монеты. Магистр взял маленький ножичек и бесцеремонно разрезал у Кавана штанину, заголив раненую ляжку.
— Держите его крепче — приказал он Раяну с Кислым.
Магистр медленно стал наклонять стрелу в бок и вдруг резким движением проткнул мышцу насквозь, продвинув стрелу до самого оперения. Каван перенёс этот момент достаточно мужественно. Только очередной раз выругался. Талли снял со стрелы окровавленный наконечник. Затем он подошёл к костру и вынул из него горящую деревяшку. Вернувшись к раненому, магистр поджог конец стрелы и стал вытягивать её из раны. Вот тут Каван не выдержал, начав извиваться. И если бы не подоспевшие вовремя санитары, наёмник раскидал бы всех, включая эскулапа. Сергей успел заметить, как на лице магистра промелькнула странная улыбка. Видимо, данная часть операции была тому особенно приятна.
— Пусть здесь полежит до завтра — перетягивая белой тканью ногу Кавана, сказал Талли — Если всё же рана загноится, буду чистить.