Речка, на берегах которой расположилось их поселение, являлась одним из притоков Темзы. Сергей прикидывал в уме — если сделать небольшую лодку, то в город можно будет добираться гораздо быстрее и с большим комфортом. Правда, назад придётся грести против течения, а оно здесь довольно приличное. Но ведь можно приделать парус и использовать силу ветра. Так, Кислицин брёл вдоль берега реки, ища подходящее место для установки мордушки. Отец и Чарли сутра отправились в лес, собирать грибы, ягоды и другую разрешённую мелочь, предоставив Сергею самому испытывать, предложенное им, устройство ловли рыб. Томас не соврал. Чем дальше уходил Кислицин от поселения, тем речка становилась всё шире и полноводнее. А вскоре она совсем превратилась в нормальную реку, где уже может проплыть небольшое парусное судно. Впрочем, не так уж и вскоре? Больше часа прошло, как их село скрылось из виду. Но тут Сергею повезло. Дорога в город пролегала вдоль берега и ему не пришлось пробираться сквозь кустарники и высокую траву. Дорога, конечно, не высшего качества. Вся разбитая подводами, колдобина на колдобине. Но лучше уж такая, чем совсем никакой. На данный момент она была абсолютно безлюдной. Пока урожай не созрел, нечего в город везти. Чуть подальше, дорога уходила в сторону от реки и скрывалась за лесом, но Кислицин так далеко тащиться и не хотел. Река уже стала достаточно глубокой возле берега, и Сергей начал пробираться к воде через густой кустарник. Место просто отличное — тень, камыши кругом. Рыба такое любит. Кислицин подобрал пару приличных камней и сунул их в мордушку для веса. Затем Сергей положил в неё кусок лепёшки, который прихватил с собой в качестве приманки и стал опускать на верёвке под воду. Почувствовав, что мордушка коснулась дна, Кислицын приподнял её чуть-чуть и привязал конец верёвки за, свисавшую над рекой, ветку.
Закончив с делами, Сергей поднялся немного по склону и разлёгся на траве. Говорят, в Англии постоянные дожди, но сейчас погода была просто отличная. Солнце светит, облака в синем небе плывут. Не жизнь, а сказка. Только она могла стать ещё сказочнее, будь Артур хотя бы дворянином. Кислицин вздохнул. Надо что-то придумать. Не ковыряться же ему всю жизнь в земле. Эх, если бы это была действительно сказка. В сказках такие вопросы решаются легко. Вот, например, «Кот в сапогах». Увидел, что король едет. Быстро прячь лохмотья и прыгай в речку. Затем, кричи — Помогите! Тону! Тебя естественно тут же спасают. Ты им гонишь фуфло — мол так и так, я маркиз Карабас, меня обчистили до нитки, изнасиловать хотели, но передумали и бросили в воду. Знали гады, что я плавать не умею. И всё! Вопрос решён! Король тебя наряжает, как принца, кучу денег даёт. Ну, а как же? Такой человек! Сам маркиз Карабас! А тут дочка-принцесса рядом. Как удачно вышло. Можно замуж сплавить. И ты уже не хухры-мухры какой, а наследник престола. Остаётся только папашке королю яду в жрачку плеснуть и всё. Хепи енд! Кислицин мечтательно закрыл глаза. Но тут он услышал или, точнее сказать, почувствовал телом, конский топот. Сергей приподнял голову над травой и увидел вдалеке карету, которую мчала четвёрка белых коней.
— Однако! Нестись во весь опор по такой дороге! — подумал Кислицин, наблюдая, как возница нахлёстывает кнутом лошадей.
И тут, его сомнения оправдались. После очередной встряски, оглобля кареты не выдержала и переломилась. Получившие свободу кони рванули вперёд, волоча за собой незадачливого кучера. Так и не сумев остановить лошадей, возница отпустил поводья и четвёрка белоснежных скакунов понеслась дальше, поднимая пыль и наслаждаясь, внезапно обретённой, свободой. Тем временем, неуправляемая карета подпрыгнула ещё три или четыре раза, прокатилась на двух колёсах и, завизжав пронзительным детским голоском, шлёпнулась на бок, шагах в тридцати от места, где прятался Сергей. Примерно минуту или две карета лежала молча, а потом завопила тем же писклявым голоском:
— Безмозглый осёл! Свинья! Бесполезный слепой пёс! Вытащи быстрей меня отсюда!
Кучер тяжело поднялся и прихрамывая поспешил к карете. Это был пожилой мужчина с седыми длинными волосами и морщинистым бледным лицом. На спине его синего камзола, Кислицин разглядел точно такой же герб с совой, как и у сэра Оливера. С трудом вскарабкавшись на карету, старик открыл дверцу и кряхтя достал источник визга. Им оказалась девчонка лет четырнадцати на вид, которая без умолку костерила старого слугу. На ней было красное бархатное платье с белым кружевным воротничком, а светловолосую головку венчал берет, из такого же красного бархата. Похоже, совсем недавно, этот берет украшало страусовое перо, но теперь вместо него торчал лишь пушистый обломок. Сергей сумел разглядеть на ручках у девчонки и в её маленьких ушках блеск драгоценных камушков, а на голубом шёлковом поясе, стягивавшим её детскую талию, маленький кинжальчик, украшенный золотой инкрустацией. Взор малолетки сверкал праведным гневом, а на щёчках играл яркий румянец. Оказавшись на земле, она подхватила валявшийся кнут и стала изо всех сил лупить им кучера.