В заключение хочу сказать, проза Уэльбэка тяжела для восприятия, большое количество сексуальных сцен может оттолкнуть интеллигентного читателя. Существует такое мнение что порнографичность и искусство не совместимы, проза Уэльбека в основном именно порнографична, а не эротична. Но в своей работе он раскрывает те нарывы Европейского общества, которые не до конца еще раскрылись в современном социальном пространстве России. Уроки, которые мы можем извлечь из нее, позволят нам избежать превращения человека и общества в товар всеобщего потребления с определенной меновой стоимостью.
Мои три аргумента За!
(«Даниэль Штайн, переводчик»[175] Л. Улицкая)
«[…] идеология, ставящая себя выше нравственности, неизбежно становится преступной».[176]
Во-первых, необходимо сказать, что, безусловно, книга заслуживает внимания и прочтения, причем чтения внимательного. Так как и любому настоящему романа, данному произведению присуще множество сюжетных линий и действующих героев. Хотя, на первый взгляд, роман состоит из разрозненных писем, переписок, текстовых записей, да и просто заметок из прессы и СМИ. Именно здесь и кроется мастерство писательницы Л. Улицкой, она с помощью этих маленьких отрывков создала цельную картину, как историческую, так и художественную, представив читателю роман как таковой, в котором, безусловно, есть место для собственных размышлений, но по большому счету главная тема ясна и понятна. Самое главное, что читатель сразу включается в материю повествования и переживает за отца Даниэля, юную Хильду и находит для себя человеческое лицо даже в заядлой грубой коммунистке, Рите Ковач, то есть мы верим в эту историю, которая сшита из реальных и вымышленных фактов.
Во-вторых, читатель понимает, что главной темой произведения является не только пресловутый еврейский вопрос, но и вопрос веры, да-да именно веры, а не религии. Улицкая пишет: «Даниэль всю жизнь шел к одной простой мысли – веруйте как хотите, это ваше личное дело, но заповеди соблюдайте, ведите себя достойно. Между прочим, чтобы хорошо себя вести, не обязательно даже быть христианином. Можно быть даже никем»[177]. И неважно кто вы Иудей, араб, католик или православный, оставаться человеком нужно и можно в любой ситуации, нужно иметь мужество для этого – это бесспорно, но изначально каждый человек свободен быть, свободен быть настоящим человеком. Любой антисемитизм, сегрегация и любое притеснение по национальному признаку находится в прямой пропорциональности от уровня культуры государства и, следовательно, его граждан. Если ценность культуры и истории будет значима для поколения, то геноцид и холокост никогда не повторится, а возможность третьей мировой войны останется только на страницах романов фантастов.
В-третьих, по моему мнению, данную книгу необходимо ввести в курс школьной программы, так как со стороны учеников старших классов есть запрос именно на прозу современную, понятную им, доступную и ясную. Полезность этого романа будет безусловна, так как ученик получит представление о второй мировой войне, притеснении по национальному признаку, выработает для себя (с помощью учителя в первую очередь) гуманный ориентир поведения к «Другому» а значит, будет ориентироваться на более широкий круг жизненных ценностей в дальнейшей взрослой жизни.
Мы катастрофически не умеем быть счастливыми
(«Острова в океане»[178] Э. Хемингуэй)
Роман «Острова в океане» я прочитал еще лет пятнадцать назад, когда заканчивал школу, тогда он произвел на меня впечатление, которое можно сравнить с чтением любой мало-мальски известной книги о приключениях и путешествиях. Да, неплохой роман, на большее он не дотягивал. По странному стечению обстоятельств эта книга переезжает со мной из одного места в другое, помимо того, что год ее издания 1986, я так затер ее обложку бесконечными переездами, что она приобрела просто темно-синий цвет, на котором нельзя различить ни названия, ни автора. И вот недавно я посмотрел на свою полку и совсем не понял, что это за книга, смотрит на меня, только открыв, я узнал ее – старина Хемингуэй и новое прочтение вызвало у меня совершенно другие эмоции. На этот раз, дочитав и громко захлопнув книгу (такая традиция зародилась у меня в 15 лет, когда я только начинал знакомиться с литературой и упивался Достоевским и Мураками, разбавляя их Пелевиным, но традиция осталась до сих пор. Дочитал книгу, хлопни! ☺). Первая мысль, которая меня посетила в этой секундной тишине, следующая – мы катастрофически не умеем быть счастливыми. К этой мысли меня подвел не только сюжет романа. Я проанализировал шестнадцать лет своей жизни, которые прошли после школы, подумал о моем отношении к роману тогда и сейчас. Ведь книга всегда одна, а читатель разный, даже спустя время, один и тот же человек, взяв в руки одну и ту же книгу, может получить совершенно различные эмоции. Ко всему в своей жизни, в том числе к литературе мы относимся через опыт, опыт – это мать всех наук. Именно эта книга, отослала меня туда, в прошлое, я посмотрел на себя и вспомнил о своих печалях, трудностях и переживаниях. Конечно, сейчас для меня это смешно, по-моему, я был абсолютно счастлив тогда, но может быть и сейчас, несмотря ни на что я счастлив, но этого не замечаю? Не смотря на то что, после рубежа тридцати лет практически любой человек на своем примере наблюдает конфликт мечты с реальной жизнью, будь то мужчина или женщина, если они не обзавелись семьей. Или в большей степени мужчина, если не сделал карьеру и не заработал достаточно материальных благ, не достиг той мечты, к которой шел. Одним словом, я счастлив, просто не могу схватывать этот момент вовремя, причем катастрофически. Но давайте, наконец перейдем к произведению, ведь именно оно подтолкнуло меня поразмышлять о счастье и том моменте, в котором я не умею его схватить[179].
175
См., Улицкая, Л. Даниэль Штайн, переводчик/ Людмила Улицкая. М., Издательство АСТ, 2019. – 513 с.
179
Слово схватить (схватывание), понимается мною, в данном контексте моих размышлений, именно в Гегелевском смысле.