В таком голосовании Д. К. Беляев узрел явную опасность своему авторитету и безраздельному влиянию на совет и решил проучить "вольнодумца" Л. И. Корочкина. В это время состоялось выдвижение Л. И. Корочкина в члены-корреспонденты АН СССР на объявленную вакансию. Опередив многих конкурентов, Л. И. Корочкин набрал на отделении общей биологии 18 голосов (проходной балл 22). Президиум АН СССР предложил Д. К. Беляеву место член-корреспондента СО АН СССР для Л. И. Корочкина, но Д. К. Беляев отказался от этого предложения, и это стало известно всем в Институте. Очевидно, что выдвижение Л. И. Корочкина в член-корреспонденты было своеобразной игрой Д. К. Беляева. Затем на Л. И. Корочкина посыпался обычный набор скрытых и прямых административных притеснений директора. Л. И. Корочкин подал документы на конкурс в Москву. Но Д. К. Беляев развернул целую компанию, чтобы помешать этому. Он забирает положительную характеристику и выдает новую с надуманными клеветническими обвинениями. Он оказывает давление на директоров институтов, куда пытался перейти Л. И. Корочкин с тем, чтобы они не принимали его на работу. Д. К. Беляев даже обратился в Московский горком партии и дал Л. И. Корочкину отрицательную характеристику, называя его пособником сионизма и молодым Сахаровым. У Л. И. Корочкина создается критическая ситуация. Будучи хорошим зоопсихологом и политиканом, Беляев с холодной жестокостью все рассчитал. Он знал, что Корочкин не выдержит и "сломается", если на него оказывать давление, лишить работы или загнать куда-нибудь на периферию. До трагического конца оставался один шаг, о чем свидетельствует отчаянное письмо Л. И. Корочкина в Новосибирский обком КПСС и Президиум СО АН СССР.
У Л. И. Корочкина создается критическая ситуация с работой, прервался трудовой стаж. В это время Национальная Академия наук и искусств США и четыре университета США обратились в Академию наук СССР с просьбой командировать Л. И. Корочкина в США сроком на год, пока в СССР найдется работа для этого ученого (они предоставили финансирование).
Все это имело огромный политический резонанс, известный всем советским генетикам. Незадолго до обращения Национальной Академии наук США Новосибирский обком КПСС (его отдел науки, зав.отделом М. В. Глазырин) полностью снял ничем не обоснованные обвинения, которые инкриминировал Д. К. Беляев Л. И. Корочкину. В Москву было направлено соответствующее представление и д.м.н.проф. Л. И. Корочкин стал работать в столице в Институте биологии развития заведующим лабораторией.
Д. К. Беляев жестко преследовал моего второго друга, Тарасенко Николая Дмитриевича, доктора биологических наук, автора и соавтора 150 научных работ (в том числе 4-х монографий), члена Облсовпрофа, инструктора Новосибирского обкома КПСС, человека активной жизненной позиции. В 1977 году по предложению Д. К. Беляева он перешел на работу из Института цитологии и генетики в Центральный Сибирский ботанический сад (ЦСБС СО АН СССР), где возглавил новую лабораторию, призванную разрабатывать генетические основы интродукции растений. За короткий срок возглавляемая им лаборатория по своим научным результатам и связям с производством была признана лучшей в ЦСБС. Вскоре после перехода в ЦСБС Н. Д. Тарасенко был назначен заместителем директора ботанического сада по науке.