Успешная работа в ЦСБС СО АН СССР для Н. Д. Тарасенко продолжалась недолго. В начале 1978 г Н. Д. Тарасенко открыто выступил с критическими замечаниями в адрес программы "Лизин" на заседании объединенного ученого совета по биологическим наукам СО АН СССР, и на него обрушилась серия преследований Д. К. Беляева. Это было вызвано тем, что куратором программы "Лизин" как раз и был Д. К. Беляев. Сначала Д. К. Беляев не рекомендовал в Президиуме к утверждению Н. Д. Тарасенко в должности заместителя директора. Чуть позже, введя в комиссию по проверке работы ЦСБС своих ставленников, он буквально продиктовал рекомендацию о реорганизации генетической лаборатории в группу, якобы потому, что "у Тарасенко пока мало учеников-генетиков,— пусть готовит кадры". Я не буду описывать все формы давления на д.б.н. Тарасенко Н. Д. со стороны Д. К. Беляева, упомяну только еще один. Президиумом ВОГиС им. Н. И. Вавилова книга Н. Д. Тарасенко и его жены Г. И. Лушановой "Что вы знаете о своей наследственности" в 1982 г была отмечена первой премией как лучшая книга, популяризующая генетические знания. Книга была переведена на японский язык и вышла в Японии в 1982 году. Однако от момента написания книги (1976 год) до ее выхода в свет по вине Д. К. Беляева прошло 4 года. После критического выступления Н. Д. Тарасенко Беляев отозвал из издательства книгу и рекомендацию своего совета, создав непреодолимое препятствие на пути выхода книги, несмотря на то, что заявки на книгу в то время составили многие тысячи экземпляров. Когда же книга вышла, он сделал все, чтобы наложить запрет на ее распространение.
Д. К. Беляев обрушил свой гнев и на В. Д. Драгавцева, к.б.н., заведующего лабораторией генетических основ селекции ИЦиГ СО АН СССР, автора и соавтора более 100 работ, высококвалифицированного ученого и хорошего организатора, руководителя комплексной программы "ДИАС". Много лет он был непосредственным помощником Д. К. Беляева (как ученый секретарь Научного совета по генетике и селекции АН СССР). Но когда В. А. Драгавцев проявил научную принцципиальность, выступив против рекламируемых Д. К. Беляевымм работ по "гиберсибу" как дешевому способу поднятия урожайности растений и против курируемой Д. К. Беляевым программы "Лизин" как способа решения белковой проблемы, Драгавцев разделил судьбу проф. Тарасенко Н. Д., Л. И. Корочкина и других молодых ученых, имеющих собственные взгляды на научные проблемы. Д. К. Беляев начал обычную серию преследований молодого ученого.
Он не утвердил научный отчет лаборатории, возглавляемой Драгавцевым, на ученом Совете Института, упрятал его докторскую диссертацию под сукно на много лет (до самой своей смерти). Он задержал публикоование двух коллективных монографий, где В. А. Драгавцев был автором и соавтором двух книг ("Генетика продуктивности яровых пшениц Сибири" и "Взаимодействие генотип-среда у растений"). Он снял В. А. Драгавцева с должности ученого секретаря Научного совета по генетике и селекции и вывел его из центрального Совета ВОГиС им. Н. И. Вавилова на состоявшемся в Кишеневе в феврале 1982 г 4-м съезде генетиков и селекционеров.
Гнев Д. К. Беляева обрушился на меня раньше этих событий, в 1963 г. Я был избран руководителем жилищной комиссии Института и следил за строгим соблюдением очередности. Д. К. Беляев начал раздавать квартиры своим сторонникам, нарушая утвержденную профкомом очередь. Я пытался остановить беззаконие директора Института, чем вызвал его гнев. Воспользовавшись тем, что я перед этим вступил в КПСС и стал кандидатом в члены партии, Д. К. Беляев убедил партком СО АН СССР в качестве кандидатского поручения послать меня во Владивосток организовывать новый Институт биологичесски активных веществ СО АН СССР. Меня вызвали в партком и предложили на 4 года поехать во Владивосток помочь в организации этого нового института. Академия Наук решила изучать биологические ресурсы океана и новый Институт нуждался в биохимике, способном организовать исследование нуклеиновых кислот и ферментов — нуклеаз морских организмов.
Меня посылали во Владивосток как в своеобразную ссылку. Я работал рядом с женой Беляева С. В. Аргутинской, которая видела во мне соперника в исследованиях нуклеиновых кислот. Она ранее работала в Институте пушноводства и совершенно не владела технологией молекулярно-генетических исследований. В Новосибирске я впервые столкнулся с тщательно скрываемым оскалом расизма. До сих пор я даже не подозревал, что в мире существует такое явление как расизм. Расист считает свою национальность выше других. Научные кланы создаются чаще всего на базе расизма.. Такой клан начал создаваться в Институте цитологии и генетики Р. И. Салгаником и его помощниками. Члены клана — заведующие ряда лабораторий Института стремились увеличить еврейскую часть сотрудников своей лаборатории, освободившись от славян. Беляев, Салганик и Аргутинская объединили свои усилия и начали выталкивать меня из лаборатории. Беляев начал предлагать мне перейти на должность ученого секретаря по биологии СО АН. Я отказался, сославшись на то, что я ученый, а не администратор (на эту должность он впоследствии взял Н. Н. Воронцова). Затем он начал предлагать мне лаборатории в различных филиалах СО АН СССР (в Хабаровске, Владивостоке, Иркутске).