С. М. Гершензон изгнал профессора Я. Г. Кишко и его единомышленников из Сектора вирусологии (они стали работать в лаборатории поддерживающего их директора Института микробиологии и вирусологии профессора Московца). После этого он объявил Я. Г. Кишко алкоголиком, а Е. А. Карпова — шизофреником и начал их всячески преследовать. Но если Я. Г. Кишко выжил и нашел в себе силы противостоять козням С. М. Гершензона, то А. Е. Карпов сломался и был отправлен на пенсию. В отношении меня С. М. Гершензон организовал травлю, сделал невозможной мою работу в Секторе молекулярной биологии и генетики. Когда я делал в 1971 г доклад на Президиуме АН УССР (моя кандидатура рассматривалась на пост директора будущего Института молекулярной биологии и генетики), то С. М. Гершензон, К. М. Сытник и В. А. Белицер, собравшись после Президиума в кабинете Б. Е. Патона, постарались вывалять меня в грязи, а кандидатом в директора Института молекулярной биологии и генетики был избран ученик В. А. Белицера Г. Х. Мацука, только что вернувшийся из аспирантуры у А. А. Баева, ближайшего помощника В. А. Энгельгардта.
К. М. Сытник и С. М. Гершензон с В. А. Белицером начали против меня войну. Меня не избрали на пост секретаря партбюро Сектора. Когда меня хотели избрать председателем профбюро Сектора, люди Гершензона бегали по Сектору и агитировали сотрудников голосовать против моей кандидатуры.
Мой отдел начали сокращать, увольняя сотрудников или переводя их в другие отделы.
Защитив вопреки козням С. М. Гершензона докторскую диссертацию в Ленинграде, в Институте физиологии им. Павлова АН СССР, я перешел на работу заведующим кафедрой генетики и селекции в Киевский университет им. Т. Г. Шевченко, где не было такого сионистского засилья, как в Академии наук УССР.
Таким образом, я по совету П. К. Шкварникова перешел на работу в Киевский университет заведовать кафедрой генетики и селекции, которой до меня он заведовал с 1967 года. В 1971 году меня избрали по конкурсу заведующим кафедрой генетики и селекции, и я с тех пор я работаю в знаменитом своими традициями Киевском университете.
О наших результатах исследований на тутовом шелкопряде мы написали статью и отправили в журнал "Цитология и генетика", где редактором был П. К. Шкварников, а я был членом редколлегии, как и С. М. Гершензон. Редакция журнала, подобранная П. К. Шкварниковым, одобрила нашу статью и вскоре она была опубликована /1972, т. 6, № 4, с. 362-373 / (?168).
К этому времени вышли работы Темина и Балтимора об открытии обратной транскрипции. Им была присуждена Нобелевская премия. С. М. Гершензон послал протест в Нобелевский комитет, доказывая, что он — истинный автор открытия обратной транскрипции. Президент АН УССР Б. Е. Патон поддерживал С. М. Гершензона в его претензиях на Нобелевскую премию и когда он прочитал нашу статью, дающую иную интерпретацию опытов С. М. Гершензона и его сторонников, он был разъярен. Он сместил с поста редактора журнала П. К. Шкварникова, который организовал его в 1967 году, назначил редактором С. М. Гершензона, вывел из состава редакции меня и других ученых славянского происхождения, предоставив С. М. Гершензону право подбора членов редколлегии журнала. Он подобрал в состав редколлегии верных ему людей — и быстро превратил международный журнал в провинциальное издание.