Он сделал еврейскими два академических института, которые стали воспроизводить кадры исключительно еврейской национальности. Все это ему удалось сделать с помощью еврейских организаций России и Украины, опираясь на поддержку руководства Академии Наук сначала СССР, а затем Украины, используя помощь купленных "шестерок" славянского происхождения.
Поскольку я ушел из его паучьих тенет в Киевский университет, где ректор М. У. Белый не допускал еврейского расизма, культивировал интернационализм и славянское единство, С. М. Гершензон более 10 лет не мог найти подходов к возглавляемой мной кафедре. Поскольку раньше он был заведующим этой кафедрой, мы приглашали его, П. К. Шкварникова и всех других бывших работников кафедры на различные юбилеи, торжества, пили с ними чай, фотографировались, чуть ли не обнимались и не целовались. Все эти годы он изучал обстановку в университете, на кафедре, планируя многоходовую комбинацию нанесения уничтожающего меня удара. Вместе с К. М. Сытником он начал везде и всегда кричать, что университет готовит слабые кадры генетиков. Они внушали эту мысль президенту АН УССР Б. Е. Патону, который, однако, нас никогда не критиковал, потому что на нашей кафедре училась его дочь Евгения Борисовна Патон, я был ее научным руководителем и она рассказала отцу о том, что уровень обучения на нашей кафедре был высокий, не ниже, чем в Московском или Ленинградском университетах. Мы преподавали, например, впервые в мире курс биологической инженерии, курс охраны генофонда и многие другие самые современные генетические курсы. Отчеты кафедры слушались на Президиуме Украинского общества генетиков и селекционеров им. Н. И. Вавилова (УОГиС), президентом которого был украинский академик А. А. Созинов, избранный директором Института общей генетики в Москве. Президиум давал самые прекрасные отзывы об уровне преподавания и подготовки кадров на нашей кафедре. Все ведущие генетики Украины были питомцами нашей кафедры. Даже директор Института молекулярной биологии и генетики академик Г. Х. Мацука не раз отмечал высокий уровень подготовки выпускников нашей кафедры, многие из которых трудились у него в Институте.
На кафедре со времен П. К. Шкварникова работали члены Президиума УОГиС, а я был несколько сроков первым вице-президентом этого общества, фактическим его руководителем (президент А. А. Созинов жил в Москве). Мы проводили съезды, печатали тезисы докладов, монографии, сборники трудов. Нас поддерживали все генетики и селекционеры республики. Но Гершензон все-таки нашел наше слабое место и нанес по кафедре уничтожающий, как он считал, удар.
VIII. С. М. Гершензон наносит удар
Несколько сроков я был членом партбюро факультета. Меня и нашу кафедру всегда поддерживал академик П. Г. Богач, который был директором Института физиологии Киевского университета, проректором по учебной работе. С. М. Гершензон попытался натравить на меня декана биологического факультета Б. Г. Новикова, но после разговора с П. Г. Богачем декан оставил свои нападки и стал сотрудничать со мной, пытаясь подчинить меня и сотрудников кафедры своему влиянию. Следующей попыткой Гершензона развалить кафедру стала деятельность доцента Е. Л. Голынской, дочь которой была у него аспиранткой. Голынская устраивала скандалы на заседаниях кафедры, писала на меня докладные в различные инстанции, науськивала на меня недовольных сотрудников кафедры и лаборатории. Но почти все ее попытки были безрезультатны, так как всем был известен ее склочный характер и никто ее серьезно не воспринимал. Убедившись в бесполезности своих атак против меня, она изменила тактику и стала чуть ли не моей единомышленницей в борьба за развитие кафедры. Я лично ее не преследовал, а всегда учитывал ее болезненный характер. В конце концов мы нашли способ мирного существования. Не изменился лишь ее соратник доцент В. С. Коновалов, психически больной человек, страдающий манией преследования. Во всех своих бедах он обвинял меня. Я его выдвинул на должность заведующего учебной базой факультета "Жуков хутор". Здесь мы проводили селекционные и другие научные исследования, студенты проходили летнюю практику по генетике. На базе был большой курятник, разводились куры,, утки, гуси, в прудах было много рыбы, на базе была пасека. Будучи вороватым человеком, В. С. Коновалов начал торговать рыбой, птицей, медом, зачислил на большую зарплату свою жену и дочь. Ревизия вскрыла все его махинации и новый ректор В. В. Скопенко пригрозил этому "бизнесмену", что, если он не уедет из Киева, то ему грозит тюрьма. Защитив докторскую диссертацию, В. С. Коновалов уехал в Житомирский сельскохозяйственный институт заведовать кафедрой генетики и селекции. С его отъездом уменьшилось количество анонимок на меня, например, о том, что я переписываюсь с предателем Родины выпускником кафедры моим ближайшим сотрудником В. В. Васильцом, который как лицо еврейской национальности вместе с родителями уехал на постоянное место жительства в Нью-Йорк.