Мужик пасует, но сдаваться не собирается.
— И что я двадцать минут без света буду делать?
— За пивом прогуляйся, — жмёт могучими плечами Вася. — Погода хорошая.
Мужик исчезает в квартире и через минуту выскальзывает на лестницу, сменив тапки на парадные шлепанцы.
— Это... извините, — буркает он в мою сторону и сбегает по ступенькам, пока Вася не решил, что извинение было сказано недостаточно вежливо.
Мы с Васей вглядываемся в щиток практически в упор. Мою щёку слегка обдаёт его горячим дыханием. Наконец провода распутаны, рубильник от моей квартиры найден, и Колян окликает вернувшегося с объёмистым пакетом соседа:
— Эй, свет проверь, сейчас квартиру тебе подпишем.
Опытным путем мы находим, какой рубильник включает электричество в квартире соседа, и Вася царапает карандашом нужные номера.
— Порядок, — довольно улыбается Вася, и мы втроем идем на кухню, где теперь весело горит лампочка.
Коля проскальзывает в ванную и раздаётся шум воды. Через десять минут в кухню заглядывает уже почти франтоватый Коля. Его влажные волосы небрежно зачесаны назад, и он уже переодет в цивильную одежду. Он открывает бутылку и разливает вино по пластиковым стаканчикам.
Из ванной доносится плеск и фырканье — шумно моется Вася. Этот вообще выходит в одних плавках, чтобы одежду не мочить и ненароком не сесть на что-нибудь пыльное. Ну, с Васиной фигурой можно вообще ничего другого не надевать. Он атлетически сложен, мускулист, с коричневой кожей. Его светлые волосы уже здорово выгорели даже под скупым на тепло солнцем Трёхреченска.
Честно, оба моих помощника хороши, и я с удовольствием вспоминаю, как мне было хорошо и с тем, и с другим. Это сейчас мы друзья, а когда-то я почти год встречались с Васей, а с Колей мы однажды случайно проснулись вместе после новогодней вечеринки, и решили, что если мы уж дрыхли в одной постели остаток ночи, то почему бы утром не...
Но всё это прошло, а на моём дне рождения Вася познакомился с Колей, и с тех пор они большие приятели. Колина подружка даже к Васе ревнует больше, чем ко мне, и вечно пытается его кому-то сосватать, чтобы у него оставалось поменьше времени на друзей.
Мы поднимаем бокалы за успешный ремонт — мальчики с вином, а я с соком, поскольку мне их развозить по домам, а потом ехать на свою съемную. Вася вообще не имеет машины, а Колина сейчас в ремонте. На часах уже полночь, когда мы спохватываемся, и выходим из квартиры.
Жду не дождусь, когда перееду сюда наконец! Обставлю по своему вкусу и обязательно заведу собаку. Собака — это моя мечта. Большая, сильная, лохматая. Такая не дрожит на тощих ножках и не поместится в дамскую сумочку. Я всегда с завистью смотрю вслед хозяевам добродушных лабрадоров, суровых кавказцев, вечно усталых ротвейлеров и флегматичных сенбернаров. Мне бы такого друга. И не важно кого — сенбернара, ротвейлера или чистокровного дворянина с окрестного мясного рынка. Наверное, ещё чуть-чуть, и я сумею воплотить свою мечту...
Эдик
К среде она уже почти поправилась,
и мне больше не надо любоваться
кроликами на её фланелевой пижамке.
Э.Л. Джеймс "50 оттенков серого"
— Эдди, как тебе это удалось? — Гавана, слава Богу, сменивший свои розовые труселя на домашние рваные джинсы, едва ли не прыгал по кровати. — Как ты Чугун убедил? Мне сегодня в универе Валерон руку тряс, чуть не оторвал, что я её уговорил вручать дипломы! И всё расспрашивал как! И как, кстати?
Я сделал вид, что не слышу. И в самом деле, как это мне удалось? Шлёпнулся на коленки на её злосчастный ковер?
— На коленях я её просил, — пробурчал я и взял с полки первую попавшуюся книгу, давая понять, что страшно занят и не настроен разговаривать.
— Ну-ну, — Пашка с ухмылкой покосился на обложку книги, и я, наконец, заметил, что случайно выхватил с полки. "Пикап. Уникальное пособие, как завалить любую бабу 100%". Эту бурду мне когда-то подарили приколисты-одногруппнички, а я не знал, куда это деть. Вернее, ждал Пашиной днюхи, чтобы передарить ему. Не понесёшь же сдавать такую макулатуру в библиотеку в какой-нибудь день приёма книг.
Я уже хотел запихнуть книгу обратно, но внутренний демон, тот самый, что нашёптывает людям, как сделать очередную глупость, решительно остановил мою руку и заставил, почти что через силу (я честно сопротивлялся, как мог), пролистать несколько страниц из середины.