— Слушай, сопляк. Мою военную службу прервал личный приказ Повелителя. Если операция будет провалена, казнят не только меня — но и тебя, и всех, кто сейчас стоит в этой комнате и давится от шуток про мои зубы. А уж про то, как твоя семья будет надраивать стоки, я тебе могу лично рассказать. Но ни на это, ни на твои идиотские обиды у нас времени нет. Немедленно свяжись с этим оборванцем, и если он потеряет хоть один кошель — немедленно тащи его сюда и мы будем искать ему замену. А будешь дальше умничать — попрешься сам втюхивать сделку века эльфийским королькам. Все тебе ясно?!
Не дожидаясь ответа от ошарашенного подчиненного, едва держащий себя в руках, но с явно разъяренным выражением лица попаданец вышел к остальным, брызжа слюной:
— Всё слышали?! Немедленно тащите сюда рапорта. А ты, Робул, останешься после работы на разговор.
— Насосать решил ему чтоли?
— Ты слышишь себя или нет? Говоришь хуже ржавого, а вроде блять золотой в шестом поколении. Рапорт тащи, а не выебывайся!
Строгий тон и давление на гордость сделали свое дело, и работа пошла быстрее. Но наконец таблицы и подсчёты закончились, и Робул, соблюдая должностные обязательства, остался в кабинете.
Дэйтрон достал из шкафчика ром и, подобрав там же две рюмки, быстро разлил содержимое бутылки по сосудам и поставил перед коллегой.
— Пей. И не выебывайся, травить тебя не будут.
Для надежности Дэйтрон отпил из своего стакана. Орк что-то пробурчал про себя и неохотно глотнул из своего. Разговор совсем не клеился, и очень долго тишину прерывал только звон хрустальной крышки графина о горлышко бутыли. Но наконец Робул дошел до нужной кондиции, и новоявленный председатель банка задал ему вопрос:
— Вот теперь скажи, что конкретно тебе не нравится. И не вываливай, разберем все по очереди.
— Мне не нравится, что какой-то ржавый сопляк раздает мне приказы, словно он блять хоть что-то из себя представляет.
— Ты — золотой. Ты гордость и лицо нашей деспотии. На золотых орках стоит эта крепость, и будет стоять еще тысячи лет. Ты знаешь законы не хуже меня, и твой предок тоже когда-то вышел из ржавых. Чем я хуже его, кроме того, что я тебе не родня?
— Тем, что он получил свою должность за охрану аванпоста в Валианскую Войну, а не наблевал на полу вместе с балрогом.
Попаданец выдохнул, подливая подчиненному еще рома:
— Раз ты так осведомлен, то мог бы и узнать, что до попойки я прикрывал ему спину во время Химладской осады. Конечно, не Валианская война, но резня там была порядочная. К тому же мне даже не за это дали погоны, а за то, что я не перекладывал втулки с одного конвейера на другой, а впахивал и торчал в библиотеке, пока мои дражайшие коллеги по цеху выбивали друг другу зубы. Вот и скажи, но только честно — проще родиться с золотой ложкой во рту, или выбраться из ямы и отобрать ее у жизни самому?
Пьяное создание, слегка покачиваясь, нахмурилось и что-то кивнуло.
— Вот-вот. Я не стану указывать в рапорте, что ты подрывал работу коллектива. А ты подумай немного на досуге, стал бы неотёсанный ржавый с тобой сейчас разбираться.
Дэйтрон окликнул слугу, и юный орк, проскочив через двери, на своих худых плечах утащил пьяную тушу в покои.
— Твою мать, я не в Ангбанде, а в сраном великолепном веке.
***
Профилактическая беседа сработала отлично. По крайней мере, на растреклятых банкетах, которые Дэйтрон так и не полюбил, ветераны стали меньше шептаться, а это уже небольшая победа. Нотадир так и не вернулся из своих Ям, так что приходилось пить стопку за стопкой, мучиться икотой и танцевать в одиночку.
«Вот это я понимаю, жизнь…» — думал банкир про себя, размышляя, что ему делать дальше. Во всей этой жуткой толпе он не мог высмотреть Кразога, и это его настораживало. Размышления и подозрения прервала дама в пышном платье мутно-бордового цвета, с помадой на губах не менее мерзотного оттенка. Ох уж эта мода, кто бы ее разобрал.
— Так это вы явились сюда и навели шума у местных старожилов?
— Возможно. С кем имею честь беседовать?
— Это не так важно. Важно то, что о вас говорит круг.
— Ну и что же обо мне говорят?
— Ну… Говорят всякое, но мой вам совет… — дама подобрала бокал с подноса и, повертев в своих руках, скрытых под расшитыми темными перчатками, протянула орку — Вам бы погулять тут, да смыться поскорее. В какое-нибудь поместье… да подальше от всей этой суеты.
Дэйтрон подобрал бокал, и, стараясь удерживаться на ногах и подавить икоту, пытался рассмотреть от чего-то противное лицо незнакомки. Он все не мог понять, дело в том, что она не в его вкусе, или в том, из какого мусора она откопала эту омерзительную помаду.
— Вы знаете, я, пожалуй, разберусь, куда мне стоит гулять и где оставаться. А поскольку Повелитель не планирует меня отсылать, то пожалуй, мне стоит отказаться от вашего предложения.
— Жаль… — аристократка подошла ближе, положив руку на плечо и без того не совсем устойчивого золотого, прислонившись прямо к его оборваному уху — Будет жаль, если столь рано получив свой статус, вы столь быстро его утратите.
Попаданец отшатнулся и девушка силой помогла ему отпить вина из бокала, после поспешно удалившись. Орк быстро сообразил, что да как, и удалился в уборную, где не медля избавился от столь щедрого угощения.
— Падла… даже не знаю что хуже — ее банальнейшая попытка меня отравить, или ее парфюм от «Красной Москвы»… Ой бляя…. Ох…
Несмотря на столь быструю реакцию, от чего-то страшно зажгло губы. Решив, что дело в остатках яда, попаданец быстро промыл рот и отправился к себе, иногда сильно пошатываясь и валясь на стены. Перед глазами все плыло лишь сильнее, а рот горел еще пуще, чем в уборной. Лишь краем глаза заметив в конце коридора дверь, которую отпирал управляющий, орк рухнул на пол без сил.
Снова та же мгла. Снова та же девочка. Снова тот же вопрос. Дэйтрон видел ребенка, и не мог ничего сказать ему в ответ, ибо рот наполнялся ватой. В носу и на языке вертелся металлический привкус, от которого было невозможно дышать. Ужасающая боль сжимала виски и скручивала живот, но крик застревал где-то в ребрах. Пытаясь доползти до миража, Дэйтрон снова провалился во тьму.
Наконец, нега развеялась, а невыносимая боль сменилась жжением в горле и рту. Язык едва двигался, а веки налились свинцом.
— Повелитель, вы живы! Радость-то какая, Моргот вас уберег!
— Хде… Фто…
— Не двигайтесь, я сейчас принесу воды.
Управляющий исчез из виду и вернулся с ковшиком. Подложив под голову Дэйтрона подушку, он стал аккуратно поить его.
— Вам повезло, что вы успели дойти до покоев. Я ожидал, что это случится, но думал, что они попробуют провернуть все раньше. Хорошо, что они пользуются старыми методами, а то никто бы не смог вам помочь.
— Старыми… метфодами?
— Вы не первый, и наверняка не последний золотой, который получил свою должность не по наследству. Не всем это нравится, не все это принимают. И отнюдь не всем удается прожить на этом месте хотя бы год.
— Но я же… избавился от яда… хотя…
Орк припомнил, что дама вертела бокал в руках. Жгло губы, а не легкие, значит, похоже, яд был контактный.
— Точно… какой же я идиот…
— Обуз травит новичков каждый раз. Представляю ее выражение лица, когда она увидит вас на следующем банкете.
— Зараза… Я правда же чуть не умер… Спасибо… Ты мог и не заморачиваться…
— Спасать вашу задницу не входит в круг моих обязанностей, но вы не худший новенький золотой, которого мне назначали.
Дэйтрон заметил возникшую фамильярность в речи слуги, но это беспокоило его меньше всего. А вот об отравителях стоит позаботиться.
========== Медный ==========
Комментарий к Медный
Да, наконец блядки. И да, всех с днём защиты ОСят (детей, да)!
Отравление очень сильно подкосило новоявленного банкира. И дело было не в здоровье — на молодых орках даже тяжелые химические ожоги заживают быстро. Гораздо сложнее было появляться на публике, удивляя старожилов довольно бодрым для мертвеца видом. Дэйтрон и так не слишком доверял местным, но теперь закрылся совсем и с большим усилием выгонял себя на всякие публичные сборища.