Практикум
1. Перечитайте отрывки из Ваших последних статей, обращая внимание на дистанцию между автором и объектом описания. Проанализируйте свои пристрастия. Перемещаете ли Вы свою камеру? Или предпочитаете писать с безопасной средней дистанции?
2. Смена дистанции и ракурса — сердце кинематографа. Пересмотрите свой любимый фильм, обращая внимание на работу оператора. Подумайте, как бы Вы описали на бумаге некоторые сцены.
3. В следующий раз возьмите на задание фотоаппарат. Ваша цель не сделать снимки для публикации. Ваша цель — внимательный взгляд и чуткий ум. Делайте фотографии с разных точек и под разным углом. Просмотрите снимки, прежде чем писать текст.
4. Когда Вы будете готовить следующий репортаж, сделайте над собой усилие и измените свою точку отсчета. Если возможно, осветите событие крупным планом и с максимального удаления, со зрительского места и из-за кулис.
№ 29: Описывайте место события
Место действия — это базовый элемент повествовательных жанров. Место действия переносит нас в новую обстановку, вовлекает нас в происходящее.
Описывайте места, где разворачиваются события, делайте это последовательно.
Том Вулф [Tom Wolfe] спорит, что реализм, будь то в художественной литературе или документальной прозе, строится по схеме «сцена за сценой, история движется от одной сцены к другой, авторы крайне редко прибегают к чисто историческому повествованию». Это требует, по Вулфу, «выдающегося репортерского мастерства», чтобы писатель «мог стать подлинным свидетелем сцен из жизни других людей».
Этот совет был дан более сорока лет назад, но следование ему до сих пор придает новизну репортажу с места событий.
«Багдад, Ирак — На холодной бетонной плите служитель мечети омыл тело четырнадцатилетнего Аркана Даифа [Arkan Daif] в последний раз.
Хлопковой губкой, смоченной в воде, он проводит по оливковому телу Даифа, мертвого в течение трех часов, но еще излучающего жизнь. Умелыми движениями он вытирает розово-красные шрапнельные раны на нежной коже правой руки и правой щиколотки Даифа. Затем он оттирает запекшуюся на лице кровь, она осталась от рваной раны черепа.
Мужчина в мечети Имама Али, нахмурившись, ждал, когда можно будет похоронить мальчика, который, по словам отца, «был как цветок». Хайдер Катхим [Haider Kathim], служитель, вопрошает: «В чем грехи детей? Что они сделали?»
Это текст Энтони Шадида [Anthony Shadid] о войне в Ираке для газеты «The Washington Post». Он погружается в среду, максимально приближается к месту действия, фиксирует сцену за сценой.
Место действия — это базовый элемент повествовательных жанров, капсула времени и пространства, созданная писателем и предназначенная для читателя-зрителя. С места действия мы получаем не информацию, но опыт. Мы там были. Мы там есть.
«Атом — малейшая отдельная частица материи, — пишет Холи Лизл [Holly Lisle], а сцена — малейшая отдельная частица в литературе; это малейшая частица произведения, в которой есть все элементы рассказа. Вы не пишете рассказ или книгу из слов, предложений и абзацев, вы пишете сцены: следующая поверх предыдущей, каждая следующая вносит что-то новое, все вместе они неумолимо двигают историю вперед».
Начиная с детства, мы встречаемся со сценами повсюду. Мы получаем их из литературы и новостей, из комиксов и приключений, из фильмов и телевидения, из рекламы и объявлений, из воспоминаний и грез. Но все это подражательно, пользуясь старомодным литературоведческим термином. Это имитации реальной жизни.
Лучшие авторы упорно работают над тем, чтобы место действия стало реальным. В одной из лучших сцен мировой литературы принц Гамлет указывает странствующим актерам, как создать сцену настолько живую, что они поразят совесть короля-убийцы:
«Сообразуйте действие с речью, речь с действием, причем особенно наблюдайте, чтобы не переступать простоты природы». «Ибо все, что так преувеличено, — продолжает меланхоличный Принц, — противно назначению лицедейства, чья цель…держать как бы зеркало перед природой»[80].
Зеркало остается мощной метафорой для пытливого автора, в особенности журналиста. Цель репортера — воссоздать жизнь, отразить мир вокруг так, чтобы читатель его увидел, почувствовал, понял.
«Ветер был такой силы, что американский флаг натягивался и хлопал над рядами складных стульев, а черные шапочки выпускников улетали и кружили по земле, как перекати-поле. С наших мест на трибунах, мы смотрели на запад, надеясь, что еще один изменчивый флоридский закат придаст символическую окраску этой самой американской церемонии. Но за нами собирались дождевые облака».