Во-первых, еще раз обратим внимание на понимание принципов церковного управления. Мы уже отметили, что для протестантов «поздней» волны характерна конгрегациональная система, которая делает акцент на праве самоопределения не только отдельного человека, но и церковной общины. Таким образом, все вышестоящие структуры имеют координационную и консультативную функцию, но не управляющую. В западном протестантизме это наложило свой отпечаток на отношении к служителю церкви — пастырю, где он является избираемым и приглашаемым лицом. Посему западное отношение к пастырю больше делает акцент на его административные функции как руководителя, проповедника, наставника. То есть специалиста в своей области. Подчеркивается по большей части священническая функция служителя и его особое благословение от Бога. В результате этого во многих протестантских церквах в России вместе с формальной процедурой избранничества служителя (дань принципам конгрегациональной системы) существует отношение к пастырю как к пожизненному служителю, поскольку он является носителем особого Божьего дара, данного ему через рукоположение.
Во-вторых, следует отметить и разницу в отношении к культовым зданиям у протестантов Запада и России. В частности, у протестантов Европы и США не принято наделять церковное здание особым священным смыслом. Посему не существует церемоний освящения зданий. Протестантство здесь напрямую следует словам апостола Павла, провозгласившего в афинском Ареопаге: «Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, (как бы) имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все» (Деян 17:24–25). Однако российские протестанты и здесь наследуют особое духовно-мистическое восприятие места, принятого на Востоке, в частности, в православии. Они больше опираются на учение Библии, где подчеркивается именно этот аспект. Например, описание сна Иакова, где подчеркивается изменение отношения Иакова к определенному месту до его сна и после: «Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные» (Быт 28:16–17). Отсюда любимые российскими протестантами церемонии освящения своих церквей и молитвенных домов.
В-третьих, богословский аспект отношения к вопросу церковных таинств. Как известно, западная протестантская богословская трактовка средств благодати, называемых в православной традиции «таинствами», воспринимает их исключительно как символы и предпочитает делать акцент на исключительно обрядовой стороне. Православные и вслед за ним российские протестанты видят в них именно таинства, то есть подчеркивая в них реальное наличие благодатной силы, которая воздействует на участников. Подтверждением этому являются документы представителей ранних протестантских движений в России второй половины XIX века. Вот, например, цитата из высказывания одного из ярких представителей этого движения той эпохи, представителя петербургской аристократии Василия Александровича Пашкова: «Я не могу не признавать установленных Господом и Его апостолами таинств, но не могу также не убедиться словом Божиим, что все таинства установлены исключительно только для верующих, для которых одних они имеют благодатное действие, обращаясь для всякого, кто приступает к ним недостойно, т. е. без веры, в осуждение».
Список расхождений между западными и российскими протестантами можно продолжать. Однако сказанного уже вполне достаточно, чтобы увидеть существенную разницу между ними и в то же время убедиться в самобытности российского протестантства. Пожалуй, самым сложным в разрушении сложившихся стереотипов является то, что без детального изучения вопроса сделать это сложно. Ну что ж, путь к истине всегда был труден. И поскольку мы только в начале нашего пути, от всей души пожелаем себе удачи!
Как уже отмечалось ранее, в сознании людей часто закрепляются устойчивые образы, не имеющие отношения к реальности. Один из подобных образов относится и к вопросу представления о Боге. На самом деле неудивительно, что обыкновенный человек, далекий от религии или же соприкасающийся с ней лишь время от времени, с трудом способен ответить на многие вопросы, касающиеся сложнейших вопросов, над которыми до сих пор бьется богословская наука. Незнание, в свою очередь, приводит к неверным представлениям. Именно такое положение вещей характерно для темы, которую мы рассмотрим в этой главе.