Таким образом, суфизм — не только продукт влияния других культур, он сам был серьезным фактором влияния на неисламскую цивилизацию. Вообще-то говоря, если присмотреться к европейской культуре, то многие значимые явления имеют восточное происхождение. XII–XIII века — время крестовых походов и Реконкисты в Испании являются также временем активного проникновения в Западную Европу культуры Востока. Следы исламского влияния отчетливо видны в архитектуре: так, например, стрельчатый, или готический, свод, давший название целому архитектурному стилю, по мнению некоторых историков, берет свое начало в арабской архитектуре. Решающее влияние на поэзию трубадуров оказала поэтическая традиция соседней арабской Испании. Великий Данте и многие из его литературных современников использовали в своем творчестве символы и выражения, заимствованные из персидской и арабской суфийской поэзии. Известный современный исследователь и интерпретатор суфизма Сейид Идрис Шах доказывает, что под явным суфийским влиянием находились Августин, Франциск Ассизский, тамплиеры, английский поэт Чосер и немецкий поэт и мыслитель Гете. Считается, что суфиями были многие великие персидско-таджикские поэты, такие как Саади, Хафиз, Омар Хайям. Сказки 1001 ночи, анекдоты о Ходже Насреддине, роман Сервантеса «Дон Кихот» — все это создано под сильным суфийским влиянием и имеет тайный, скрытый от непосвященных смысл.
Что касается науки, то некоторые из естественно-научных отраслей знания были в полном объеме заимствованы Европой у исламской цивилизации. Химия, например, до сих пор сохранила свое арабское наименование. Алхимический (и шире — герметический) бум в Европе был подготовлен сочинениями, которые стали переводиться с арабского языка на латынь начиная с XII века. В 1085 году Геральд Кремонский даже основал в Толедо специальную школу, где арабские рукописи переводились на латынь и изучались.
Если взять астрономию, то ее технические термины во всех европейских языках по большей части свидетельствуют об их арабском происхождении. В астрологии же до нашего времени названия большинства небесных тел арабские. Через мусульманских посредников в Европу попадает также множество технических изобретений: водяные и механические часы, порох, бумага, магнитная игла, астролябия и др. Относительно математики можно сказать, что не только употребляемые европейцами цифры, известные как арабские (хотя они индийского происхождения), но и целая математическая наука, неизвестная античности, — алгебра, имеют своим истоком мусульманский Восток.
Некоторые страницы произведения францисканского монаха XIII века Раймунда Луллия (по признанию многих математиков, он стоял у истоков современной комбинаторики и информатики) — причем одни из самых важных — кажутся цитатами из работ выдающегося мыслителя мусульманского Средневековья, богослова и суфийского философа Мухйи-ад-Дина Мухаммада ибн аль-Араби (1165–1240). Хотя вопрос о прямом влиянии или заимствовании идей «Величайшего Учителя» (шейх аль-акбар), как называли его исламские авторитеты, в научном мире до конца не решен и в наши дни. Но многие чертежи арабского мыслителя, да и само название его работы «Изображение окружностей, охватывающих подобие человека Творцу и сотворенному миру» явно перекликаются с содержанием работы Луллия «Великое искусство», в которой приведены чертежи и «правила пользования» логической машиной. Луллий знал арабский язык и большую часть своих трудов написал на нем, он испытывал сильное влияние суфизма. Как признавал сам Луллий, его «Повесть о любящем и любимом» написана по суфийскому образцу. «Луллий не только изучал суфизм практически, занимаясь определенными упражнениями, но и передал это знание дальше…» — отмечает Идрис Шах.
Идеи суфизма стремительно распространялись и по всему мусульманскому миру, несмотря на открытую, а порой и яростную борьбу с ним официального духовенства. Суфии пытались указать людям прямой путь к Богу, и это вызвало враждебное к ним отношение исламских богословов-ортодоксов. Суфии стали подвергаться преследованиям, и среди них появились мученики, пострадавшие и даже казненные за свои убеждения. Но, как это уже не раз бывало в истории человечества, репрессии только повышали интерес к запретному и преследуемому учению, оно становилось более массовым. В этих условиях ортодоксальные исламисты нашли единственно правильный выход: признали учение суфиев одной из ветвей ислама и таким образом легализовали его. Со временем к суфиям привыкли. За свою святость и преданность вере, за ревностное служение Аллаху и жертвы ради него они приобрели уважение мусульман, видевших в контакте с дервишами, в подаянии и услужении им верное средство приобщиться к их святости, приблизиться к Аллаху. Постепенно суфии стали чувствовать себя в исламском мире более уверенно; официальные власти признали их и, более того, стали широко использовать их авторитет и призывы подчиниться воле Аллаха.