После 2014-го отчаянно, стремительно поползла ненависть к русскому слову, к России, а у некоторых — вообще ко всему русскому (ну кроме газа, электричества и бензина). С 90-х прошло не так много лет, но бандеризация и неонацизм стали как бы и не предосудительными и в городе, да и в стране.
Буду заканчивать, соседи приходили просить стеклянные бутылки… Чтобы отдать в тероборону. Я отказал, поругался с женой. Объясняю, что именно эту «украинскую» власть нам и стоит опасаться… Но тяжело бороться с пропагандой телевизора. Пока в городе, в нашем районе тихо, но люди испуганы, ждут сирен.
Знаю и верю, что Верховный до последнего пытался решить вопрос с Западом мирно, но они сделали вид, будто никто ничего не говорил и ни о чем не предупреждал».
«Я не застал распад Союза. Однако потенциал той страны себе очень ясно представляю. После распада весь западный мир смотрел с завистью и нескрываемой злостью на нового «европейского» соперника. А большая часть нашего населения, готова была отдаться немецкому барону и американскому сэру.
К возрасту моего взросления, я начал осознавать, что в стране буквально ничего не происходит. Полная, тотальная пустота. Отсутствие каких-либо достижений и поводов для гордости. В 2014-м мы пришли к точке кипения. Народное негодование соединилось с народной глупостью и кретинизмом галицкой элиты. На это наложились отсутствие честных влиятельных людей и почва, подготовленная американцами. И завертелось.
Период с 2015 по 2021 г. — это просто пустота. Забытье. Забвение. Бесконечные потоки вранья, бреда, лицемерия, гуманитарного и материального насилия со стороны Запада. А народ как скот: привыкает к грязи, ужасному уровню жизни, отсутствию зарплат и пенсий. Главное, что у нас как не у «москалей».
И теперь я и многие другие жители Украины получили ответ. Кардинальными мерами, большими тратами, но Россия спасает нас и себя! Есть шанс на жизнь!
Я готов потратить все силы на возрождение этой древней, святой, русской земли! Слава Украине — в составе России!»
«Страх перед возможными переговорами огромный! Опять назад?! Тогда ради чего все это? Моя мама ребенком пережила ту Великую войну. Она боится не дождаться перемен. «Только бы дожить» — как заклинание.
Есть ли среди нас другие? Есть. Есть разные. А что вы хотели. 30 лет воспитывали. Многие из этих других чисто интуитивно, чтобы оградить себя, просто замкнулись в своих мыслях, поступках, действиях внутри своей семьи.
Возле рынка в Изюме
Возможен ли процесс «изъятия из скорлупы»? Конечно! Всех ли извлечем? Нет, но многих. И даже эти «другие» идут 9 Мая к памятникам. Это тот маркер, который пока еще отчетливо виден. Нам ведь оставили (вернее, не смогли окончательно забрать) только один день в году, когда мы еще можем показать, что мы есть и что мы еще думаем не так, как велено.
Мыслей много. Но в данный конкретный момент главное, что беспокоит, — только бы не назад».
Киевская область
— Парни, подъем! Ракетная опасность! — в третий раз за ночь забегает к нам в палатку замполит.
Наш лагерь стоит в Чернобыльской зоне отчуждения, недалеко от блокпоста «Дитятки». Я проезжал через него в 2006 году, когда готовил серию репортажей к 20-летию аварии на Чернобыльской АЭС и несколько дней прожил в Припяти. Сейчас мимо нее проходит трасса снабжения нашей группировки, берущая начало в Белоруссии и пролегающая как раз мимо четвертого энергоблока и прудов охлаждения.
Палатка наша огромная, а буржуйка совсем «детская». Только успеешь пригреться в спальнике, как будит офицер, и мы со всеми бежим в ночи по дороге за 500 метров от бивака. Оповещение сообщает о пуске вражеской тактической ракеты, но не может сказать, в кого именно она полетит. Вот и бегаем на всякий случай по решению вышестоящего начальства. С рассветом понимаем, что бегали мы к соседнему лагерю, который мог быть целью с таким же успехом, что и наш.
Мы кочевали из лесных лагерей в заброшенные пожарные части, жили то в полуразрушенном дорожном кафе, то в покосившемся сельском доме. Трудности быта скрашивали увлекательные трудовые будни в компании мотострелков, росгвардейцев и, конечно, десантников, которые в первые же часы СВО высадились на аэродроме «Гостомель» прямо под Киевом. Мы притирались к местным жителям, налаживая натуральный обмен и пытаясь понять, как изменились киевляне за восемь лет, прошедших с Майдана…