В «Группе Дэвиса» витал ощутимый дух мужского соперничества, что сильно напоминало мне семинары в Гарвардской школе права. Однако Энни Кларк умела выбиться в лидеры, причем делала это очень сдержанно, с бесстрастным юмором — и очень качественно. А притом насколько она была привлекательна, это создавало просто убийственный эффект. И — увы для меня! — это была не та красотка, с которой можно просто флиртовать. Многие наши ребята боялись ее до полусмерти.
Проработав бок о бок столько часов, мы пришли к прекрасному взаимопониманию и сделались добрыми друзьями-коллегами. И нередко, сидя в конце конференц-зала уже в одиннадцать вечера и в последний раз проверяя отчет для клиента, я словно улавливал исходящие от нее флюиды. От нее катилась такая волна тепла, что казалось самым естественным придвинуться к ней ближе, коснуться ее руки, плеча, заглянуть ей в глаза. У меня появлялось странное чувство, будто Энни чего-то ждет, словно испытывая меня на смелость.
Я бы с легкостью повелся на это свое заблуждение, для меня это было суровое испытание на прочность. Однако теперь, когда я наконец пробился к хорошей жизни, работая в «Группе Дэвиса», мне казалось не самой лучшей затеей приударить за женщиной, которая не то чтобы была моим начальником, но определенно стояла выше по служебной лестнице и являлась приближенным лицом самого Генри. К тому же нас постоянно поджимали сроки и всегда окружали коллеги — и на все это мне было совсем не наплевать.
И все же мой интриганский мозг не мог не раскаляться докрасна, изобретая все новые способы свести нас вместе. Однако Энни первая поймала меня. В подвале здания фирмы располагался спортзал. Открываешь ничем не примечательную дверь в углу подземного паркинга — и вдруг оказываешься в невообразимом фитнес-центре, занимающем больше гектара площади, где поблескивают всевозможные новенькие тренажеры, горят телевизионные панели и тебя поджидают аккуратно сложенные спортивные костюмы с логотипом «Группы Дэвиса».
Около полуночи или в час ночи, когда уборщики уходят и здание фирмы пустеет, а ты все сидишь за работой и оттого, что долго пялишься в монитор, начинаешь уже сходить с ума, спортзал — это просто рай.
Однажды ночью, спустившись в спортзал, я решил размяться после шестнадцатичасового сидения перед компьютером. Вся скопившаяся за это время энергия плеснула из меня наружу, и я, похоже, немного перебрал, упражняясь на беговой дорожке, подтягиваясь, отжимаясь, вскидывая штангу, потея, задыхаясь — и при этом врубив на полную громкость айпод. Изматывал я себя всевозможными нагрузками буквально до самозабвения.
За тот порядочный срок, что я проработал у Дэвиса, я не встречал там ни единого человека в такое время. В самом деле, это ж каким надо быть маньяком, чтобы на рассвете таскаться в служебный спортзал. Да ладно — какие уж там оправдания! В разгар тренировки известная песня Ареты Франклин «Respect» вдруг всплыла среди свалки музыки в моем айподе, и я, не удержавшись, заголосил во всю силу легких, пританцовывая среди тренажеров. Эндорфины, черт бы их побрал!
Не обращая внимания ни на что вокруг, я уже выводил кульминацию песни:
…когда вдруг в десятке шагов увидел Энни, с напускной безучастностью занимающуюся на эллиптическом тренажере. Уже второй раз она подкралась ко мне незамеченной!
Я замер на самой середине рулады: «Подари-и же мне это!»
Энни изобразила вежливый аплодисмент.
— О-о, мой мальчик! — закончил я.
Энни подошла ко мне, заглянула в экран айпода:
— Неужто Арета? Вот уж чего никак от тебя не ожидала.
— Чего? — удивился я.
— Такой душевной музыки.
— Ну извини.
— В смысле, именно соула не ожидала, — попыталась объяснить она. — В общем, такого саундтрека я как-то не ждала услышать, когда ты тут… Кстати, что это ты отрабатывал тут на полу?
Упражнение это называется «бурпи», но я вовсе не собирался просвещать Энни на сей счет.
— Ничего. У меня, кстати, много есть соула.
— Хочу заметить — потрясающе двигаешься.
— Спасибо. — Я затаил дыхание. Сейчас или никогда. — Слушай, может, встретимся как-нибудь вне работы? Ты что делаешь на выходных?