давно бы залез в рюкзак, чтобы узнать мое настоящее имя. Никто другой из моего
окружения не стал бы заставлять меня делиться информацией, если бы я не желала
ее раскрывать. Акселю было плевать на общественные нормы.
И он был прав в своей оценке. У меня не было предпочтительного выбора в напитках, и я отмахивалась всякий раз, когда бармены спрашивали, что бы я хотела. Я была
благодарна, когда Аксель повернулся к бармену и заказал для меня.
— Один такой. - Он указал на их коктейль вечера: грязный мартини. — И любое
разливное пиво.
На этот раз я была быстрее и шлепнула двадцатку на стойку. Аксель оттолкнул ее и
протянул свои деньги бармену. Я заметила, как мужчины разглядывали Акселя с
момента нашего прибытия. Они старались держаться подальше от него и его
угрожающего присутствия. Бармен ничем не отличался. Он прочел гнев на лице Акселя
и взял его деньги вместо моих.
— Ни за что, - возразила я. — Я плачу за этот раунд.
— Прибереги свои деньги для стриптизерш, - проворчал он, хватая напитки и уводя нас
в один из углов комнаты.
Я последовала за ним, оставив двадцатку бармену в качестве чаевых. Я заметила
нежелание мужчины, хотя Аксель больше не бросал на него убийственных взглядов.
— Ты всегда командуешь людьми? - спросила я позади него.
— Да, - ответил он, не глядя на меня, и ставя наши напитки на круглый столик. Он
оказался не таким грязным, как я ожидала, без каких-либо загадочных пятен на красной
кожаной обивке. Аксель жестом велел мне забраться первой и устроился рядом со
мной. Загнанная в угол кабинки, я вдруг отчетливо осознала, насколько мы уединены.
Добыча, попавшая в логово льва.
Я обещала Джордан не только держаться подальше мужчин вроде Акселя, но и
конкретно от него. Вместо этого я оказалась в стрип-клубе с этим самым мужчиной.
Даже когда я пыталась оправдать свои причины (соображения безопасности и
необходимость уехать на машине, чтобы не выводить Милана из себя), я понимала, что
Джордан взбесится, если узнает, что я была здесь с диджеем.
Моя нога нервно дернулась, когда в очередной раз его непередаваемый аромат
атаковал мои чувства. Черт, что это был за запах? Мускус? Ваниль? Бергамот?
Уф.
— Спасибо за напиток, - пробормотала я. — Но тебе действительно следовало
позволить мне заплатить. Этот список желаний - моя идея. Иначе тебя бы здесь не
было.
— Поверь мне. Я ничего не делаю, если сам этого не хочу.
— Полагаю, обычно ты делаешь все, что хочешь.
— Я всегда делаю то, что хочу.
— И сегодня ты хотел помочь мне с моим списком. Зачем?
— Чтобы узнать твое имя.
Я покачала головой.
— Этого не случится. Что, если ты кому-нибудь проболтаешься о встрече со мной, и
слух дойдет до моей семьи?
— Но твою семью не волнует, что ты ходишь на свидания или встречаешься с кем-то
другой расы.
— Мы не встречаемся, - напомнила я ему.
— Я забрал тебя, привез сюда, угостил выпивкой. Это свидание.
У меня отвисла челюсть. Этот мужчина бредил. Мы не встречались и не были
друзьями. Мы были никем.
— Я не считаю поход в стрип-клуб свиданием.
— Ты сама выбрала место, - парировал он.
— Даже если бы это было свидание, а это не так, одно свидание не означает
встречаться. Последнее - это постоянный термин, обозначающий долгосрочную
ситуацию.
— Семантика. - Он отмахнулся, как будто вопрос о статусе наших отношений был
решен. Его палец указал между нами, возвращаясь к предыдущему вопросу. — Если
дело не в культурных различиях, почему имеет значение, расскажу ли я кому-нибудь о
нас?
Он пронзил меня своими темными жидкими омутами, просчитывая возможные
причины.
Я придала лицу спокойный вид. Показывать свои эмоции этому мужчине было опасно.
Он обращал внимание на каждую деталь, на мельчайшие намеки и делал выводы с
непреклонной точностью. Я выругалась, осознав, что его крупная фигура занимает так
много места в кабинке, что нет никакой возможности отодвинуться от его
сосредоточенного внимания.
Сделав глоток своего грязного мартини, я осторожно отвела взгляд. Джин мог
опьянять мои чувства, но слух оставался безупречным.
— Думаю, твоя семья богата и претенциозна, - предположил Аксель. — И не одобрила
бы сброд, с которым тебе нравится тусоваться.
То, как проницательно он рассуждал, поразило меня, и мои глаза чуть не округлились