укусами.
Он оставил метки на каждом интимном сантиметре моего тела. Стало очевидно, что
он сделал это специально, чтобы гарантировать, что ни один другой мужчина не увидит
меня в подобном виде. По крайней мере, не без того, чтобы не стать свидетелем
вопиющего доказательства его владения. Потрясающе эффективный метод. Аксель
уже однажды оставлял меня в подобном состоянии, и мне пришлось закрывать эти
места от посторонних глаз. Поступок был расчетливо собственническим.
Несмотря на это, у меня больше не было сил злиться на Акселя.
— Сколько мы спали?
Аксель взглянул на часы на тумбочке.
— Час.
— О. - был мой скудный ответ.
В памяти всплыли смутные обрывки нашего предыдущего разговора, и в моей груди
застыл лед. Одним своим заявлением Аксель вызвал на поверхность эмоции, слишком
болезненные, чтобы к ним возвращаться. Символический обмен клятвами на пляже
изменил ход его жизни. Он не знал этого, но я была так же одержима воспоминаниями
о той ночи. Я думала о ней ежедневно, но никогда не позволяла этому поглотить меня.
У меня были другие заботы: Поппи, мой муж и наша семья. Я не могла утонуть в своей
одержимости, как это делал Аксель на протяжении многих лет.
Это усугубляло мое чувство вины.
Я не скорбела по Акселю так, как он скорбел по моей потере. Я вышла замуж, родила
ребенка и жила полноценной жизнью со своей семьей.
Аксель же застыл во времени.
Я прижала к груди белое одеяло, чтобы защититься от правды. Тем временем Аксель
неторопливо подтянулся в сидячее положение. Мягкое покрывало колыхалась от его
неторопливых движений, обнажая изгибы V-образной формы, идущие по бокам от
плоского живота вниз. Я невольно задержала свое внимание на его наготе, прежде чем
заставить себя отвести глаза. Вместо этого взгляд упал на мою одежду, аккуратно
сложенную на приставном столике, где, как я позже поняла, Аксель сложил каждую
вещь, пока раздевал меня. Я схватила стопку.
Позволив своим глазам блуждать, пока одевалась, я впервые осмотрела незнакомую
комнату. Я не успела оценить ее раньше и на мгновение была поражена роскошью в
стиле лофт. В двухэтажной спальне имелась винтовая лестница, ведущая на балкон
наверху. С балкона открывался вид на спальню, а не на улицу. Вдоль стен верхнего
этажа стояли встроенные шкафы, внутри которых висели костюмы. Я могла видеть их
отсюда, так же, как и полки с еще большим количеством сложенной одежды.
Тогда как верхний этаж представлял собой гигантскую гардеробную, нижний этаж не
уступал ему в роскоши. Шикарные окна от пола до потолка служили стенами, из
которых открывался вид на пляж. Шторы кое-где были задернуты, но даже это было
сделано со вкусом. Диван в честерфилдском стиле, телевизор и камин создавали
иллюзию отдельной гостиной внутри спальни. Между тем, небольшой письменный стол
с аккуратно придвинутым креслом формировал офисную зону. Современный торшер
стоял идеально прямо и вровень со столом.
Каждое приобретение, имущество и достижение Акселя ставили меня в тупик. Он
построил империю, которая могла посоперничать с наследием Джея, и все это с
мизерной суммой, которая, как мне казалось, не продвинула бы его далеко в таком
дорогом городе, как Нью-Йорк.
Сила социальных сетей изменила жизнь начинающих артистов через несколько лет
после моего знакомства с Акселем. Таланты больше не страдали от отсутствия связей; теперь у них была прямая платформа для общения со своей аудиторией. Instagram взорвался именем Акселя, и он превратился из клубного диджея в суперзвезду
практически за одну ночь. Я услышала его имя по радио через год после свадьбы. Я
думала, что схожу с ума, пока не погуглила и не узнала, что он уже успел сколотить
состояние благодаря различным инвестициям, одной из которых была его карьера
диджея.
Ни за что на свете я не догадалась бы соединить точки: Аксель использовал деньги, которые я оставила, чтобы построить все это. В лучшем случае, я думала, что он
использовал их как арендную плату для продвижения своей музыкальной карьеры. То, в чем признался Аксель перед тем, как я уснула, было одновременно
душераздирающим и леденящим до костей.
— Аксель… - Я начала тихим голосом. — Прости, что я ушла тем утром.
Это прозвучало жалко даже для моих ушей.
Как, черт возьми, просить прощения за такое? Прости, что бросила тебя на пляже
через пять минут после того, как ты решил, что мы разделили нечто