Профессор на секунду насторожился, затем подошел к Лукину. Студент приостановился и поднял голову.
— Кончили? — спросил он.
— Какой странный звук! — не обращая внимания на вопрос Лукина, заметил профессор. — А ну, бейте, бейте еще!
Камень сидел в земле. При каждом ударе он сильно сотрясался, и ударам глухо и едва уловимо что-то вторило из-под земли.
— Вы слышите? — снова спросил профессор.
Но Лукин ничего не слышал.
— Чорт возьми, неужели здесь? Под сараем? — продолжал профессор свои таинственные догадки.
Лукин по его просьбе еще несколько раз ударил молотком, теперь уже по камню. Профессор заходил с разных сторон и одобрительно кивал головой. Тем временем в углы двора густо набились сумерки, и исследователям пришлось отложить свою работу до утра.
На другой день профессор встал спозаранок. Приятно озабоченный, он расхаживал с хозяином хаты по двору и жестами намечал какие-то невидимые линии. А когда пришли рабочие, он велел опустить в землю щупы[11]). Два из них, которые вогнали со стороны ворот, не дали положительных показаний, а третий, опущенный около самого сарая, после первых усилий легко пошел в землю, будто гвоздь, пробивший насквозь дощечку. Профессор снова подошел к хозяину. После небольших переговоров тот отпер сарай. Люди вошли. Когда опустили щуп в правом углу сарая, он сразу наткнулся на что-то твердое. Так повторилось несколько раз.
Схема щупа
Когда профессор отложил у себя в блокноте прямую линию, отметил на ней точки уколов щупа, затем опустил от них перпендикуляры соответственной длины и концы их соединил, то у него получился отчетливый рельеф свода.
Приступили к раскопкам. Поиски начали со двора. План подземных сооружений теперь был ясен профессору. Он показал исходную точку. Вскоре на полуметре под землей была обнаружена каменная ступенька. За первой вниз пошла другая, третья, и перед исследователями открылся величественный «дромос»[12]), который вел к подземной усыпальнице.
— Дыра! — неожиданно крикнул Лукин, копавший в яме вместе с рабочими. — Никак, покойнички улизнули, Владимир Иванович!
И, действительно, над дверью склепа, задвинутой изнутри тяжелой каменной плитой, в своде зиял пролом шириною в человеческие плечи. Лукин со свойственной ему быстротой и беззаботностью выхватил из кармана электрический фонарик и крикнул:
— Товарищи, задрыгаю ногой — это значит: тащите меня обратно!
И студент нырнул головой в отверстие. Минута прошла в нетерпеливом ожидании.
Наконец ноги шевельнулись, и Лукина вытащили из отверстия.
— Владимир Иванович, там земли до чорта! — сказал он. — От самого верху. И ни одного покойничка.
Приступили к тщательному обследованию склепа. Камень из входного отверстия вытащить было нельзя: его не пускали дверные косяки. В этом заключался секрет греческих погребальных построек. Дверной камень — огромную гладкую плиту — можно было задвинуть только изнутри. Спрашивается: кто же ее задвигал? Не покойники же? Искусный прием греков остался неизвестен. Когда исследователи попробовали протолкнуть камень внутрь, он не подался; бить сильнее не решались из опасения расколоть. Оставалось отверстие над дверью. Профессор заглянул в него. Наскоро был составлен план действий. Оказалось, что земной наплыв понижался от пролома к противоположной стене. Решено было расчистить пробитое отверстие и спустить в склеп сначала Лукина, а потом одного рабочего. Они должны были постараться проникнуть в небольшую камеру перед склепом и там обследовать изнутри плиту-дверь.
Схема археологической разведки
Когда землю под отверстием разгребли, Лукин, извиваясь ящерицей, протиснулся в пролом!. На всякий случай его обвязали веревкой и стояли наготове, потому что в склепе за долгие века могли скопиться вредные газы. Веревка медленно поползла внутрь. Потянулись томительные минуты. Наконец из могилы глухо раздалось:
— Ого-го-го! Даешь помощника!
Спустили рабочего. Бросили в дыру два заступа. Из-под земли теперь доносилась смутная возня и глухие звуки разговора.
Через некоторое время Лукин приник к отверстию с донесением из могильных недр:
— Тут пониже еще две дыры, Владимир Иванович! Вот черти — вытряхнули наших покойничков! Мы там прокопали щель в прихожую. Дверь наполовину в заплыве. Будем копать.
— Сережа, осторожнее только! Помните, что вы в данную минуту на ответственном научном посту, — поучал профессор в дыру.
— Ну, еще бы, Владимир Иванович! Каждую песчинку, можно сказать, на зуб… — неслось снизу.
На этот раз ждать пришлось дольше. Из-за двери слышались глухие удары и голоса. Но вот оттуда дали сигнал. Снаружи рабочие уперлись в плиту. Но она осталась неподвижной. Хитрецы были греки! Тогда профессор послал внутрь еще двух рабочих с ломами. После долгих усилий камень подался, а вскоре и совсем вышел из пазов. Его повернули на боковое ребро и выдвинули наружу.
Началось археологическое священнодействие, которым руководил профессор. Заплыв на каждой четверти метра прощупывали. Заступами не столько копали, сколько состругивали землю. Постепенно очистилась передняя камера. Она была выложена плитками из отличного зернистого серого камня. Начали очищать и самый склеп. Уже много было вынесено земли, как вдруг щупы уперлись во что-то твердое. Постепенно откопали каменную плиту с надписью. Профессор тут же прочел имена: «Еврисивий и Арета». По надписи, а также по другим признакам он отнес склеп ко II–III веку нашей эры. Лукин торжествовал: покойники по крайней мере не утащили своих имен.
Склеп был почти весь очищен — оставался у одной стены слой земли не более четверти метра толщиной. Начали осторожно стачивать этот остаток. И каково же было общее удивление, когда у стены, прямо на каменном полу постепенно обнаружился скелет человека. По археологической привычке, огребая землю, старались не нарушить положения костей. Но вот луч одного из фонариков скользнул по руке скелета, золотой блеск привлек общее внимание. Когда очистили место, то оказалось, что скелет накрепко зажал в костлявой руке золотую цепь, а рядом валялись два кольца и браслет.
Профессор приступил к тщательному осмотру скелета. Не прошло и пяти минут, как на черепе был обнаружен пролом кости: человек умер насильственной смертью.
— Вот это да-а! — протянул вполголоса Лукин.
Под мрачными сводами склепа, на четырехметровой глубине под землей разыгралась какая-то драма. И люди, столпившиеся вокруг находки, молча вопрошали того, кто не мог уже им ничего рассказать.
IV. Подземные корсары
Бартоломео сидел на камне, положив подбородок на рукоятку меча. Его лицо, сплющенное с боков, имело собачье выражение, особенно когда атаман улыбался и скалил из-под черных усов белые зубы. Перед ним яркой копной трепетало пламя, отчего под сводом! пещеры суетливее бегали тени. Около костра был раскинут дорогой ковер. На нем группа корсаров кидала кости. Еще один, прислонившись к стене, храпел. Тут же стояли кувшины и кружки. По ковру валялись об’едки, и было разлито вино. В глубине пещеры у стены стояли алебарды и какие-то ларцы.
Бартоломео не обращал внимания на споривших игроков. У него не выходила из головы сегодняшняя ночная сцена и случайно подслушанный разговор.
Ночью ему не спалось. Желая освежиться, он вышел из пещеры и спустился к морю. Не доходя несколько десятков шагов до галеры, он услышал сдержанные, но страстные голоса и осторожное позвякивание цепей, которыми рабы были прикованы к бортам. Это его удивило. Обычно сторожевой корсар принуждал рабов ко сну, чтобы они были работоспособнее днем.
На страже был Лоренцо — рыжий генуэзец, сбежавший недавно из колониальной крепости. Бартоломео принял его в сообщество за силу и военные знания. Лоренцо, повидимому, оправдал его доверие. И вдруг теперь…