Теперь оставалось лишь бежать, не зная куда. Братьям предстояло или погибнуть где-нибудь в лесу, или пристать к чужому стойбищу. Отныне всю жизнь они не будут знать покоя, опасаясь встречи с сородичами…
* * *
При помощи захваченного. Льоком с собой меча скандинава братья доставали из дупел белок. Иногда набредали на оленьи тропы и старались убить оленя. Останавливаясь на ночлег, они рубили мечом еловые ветви и устраивали низкий шалаш. Спать было тепло. Засыпая, беглецы думали, что с каждым днем они все более и более отдаляются от стойбища. Утром они нарочно расходились в разные стороны, описывая петли, славно зайцы или лисы, чтобы обмануть возможных преследователей. Покружившись несколько часов, они возвращались по своим следам обратно, и, только пробежав по уже протоптанной лыжнице, отправлялись в путь. Все время они неуклонно двигались к югу, ориентируясь по стволам деревьев.
На седьмой день они наткнулись на чью-то лыжницу. След был раза в два шире их лыж, и братья поняли, что он принадлежит человеку из чужого племени. На их стойбище, как и у соседей, делались узкие длинные лыжи, увеличивавшие быстроту бега.
Братья остановились от неожиданности. Уйти ли поскорее от следа, или же добраться по лыжнице до незнакомца?
— А что мы скажем, — заговорил Бэй, — когда опросят нас, зачем мы как волки бегаем по лесу?
— Ответим, что мы были вдвоем на охоте, — сказал Лыж, — и будто бы в это время пришли с моря враги и убили всех на стойбище. Вспомни про утонувшего в пороге чужеземца. Ведь его ладья шла бить наших людей.
Они побежали по чужой лыжнице. Вскоре им попалась удивительная находка. Большой глухарь лежал с вытянутой шеей, зажатой двумя палками.
— Это сделано человеком, — сказал Бэй, вглядываясь в находку. — Никогда наше племя не знало таких хитростей!
— Съедим его, — с жадностью предложил Лыж и потянулся за птицей.
Бэй ударил брата по протянутой руке.
— Разве ты забыл, что стало с беглецом, укравшим у наших женщин шкуру оленя? — и, потянув Льока за собой, он побежал вперед.
Неожиданно из гущи молодого березняка вынырнула человеческая фигура. Незнакомец тотчас же остановился, вытянув вперед копье. Льюк судорожно стиснул меч, но Бэй с криком: «Эй, эй!» — отшвырнул в снег дротик и, вытянув руки над головой, пошел навстречу незнакомцу. Тот оставил на лыжнице оружие и тоже сделал несколько шагов вперед. Это был крупный плечистый старик. Он пытливо ощупывал глазами Бэя с головы до ног… Увидав на его груди нашитое изображение тюленя из белого меха, он закивал головой и на родном Бэю языке спросил, кто он такой. Тот ответил.
Несколько минут стояли они друг против друга, Бэй с поднятыми вверх руками, старик — с вытянутыми вперед. Потом незнакомец сложил руки на груди, Бэй, тотчас же повторил его движение. Старик стал допрашивать Бэя, кто они, откуда, почему появились здесь и что думают делать. Бэй, как было условлено, рассказал старику о нападении на становище чужеземцев, пришедших с моря на больших ладьях.
Вскоре Бэй крикнул брату, чтобы он подобрал брошенный дротик и шел к ним. Когда Льок приблизился, старик посторонился, велел братьям итти вперед, а сам пошел сзади.
— Я не спросил тебя, — тихо сказал брату Бэй, — говорить ли, что ты колдун?
— Ой, не говори, я чувствую, что духи ушли из меня! — быстро забормотал Льок. — От них-то и пошли все мои несчастья!
Льок очень удавился, что стойбище этого пламени помещалось в низине, в глухом ельнике.
— Зачем они так прячутся? — спросил он брата.
— Разве ты не понимаешь, — ответил тот, — что они боятся врагов?
Приход братьев вызвал у жителей стойбища удивление и испуг… Забегали женщины, зашныряли кругом подростки, из шалашей выскочили с копьями мужчины. Рассматривая их, братья заметили, что они мало чем отличаются от обитателей их родного стойбища, только одежда мужчин и в особенности женщин пестрела богатыми рисунками, сделанными из различных мехов…
Мужчины тесным кольцом… окружили пришельцев. Братьям бросилось в глаза большое количество стариков. Старики начали допрос. Бэй повторил уже сказанное, а Льок внимательно вслушивался в ответы брата, чтобы потом в чем-нибудь не разойтись с ним. Слова Бэя переводил старик, встретивший их в лесу. Не раз Льок удивлялся прямоте и точности ответов брата. Поражала его и другая особенность. Как допрашивающие, так и Бэй смотрели в глаза друг другу.
После допроса мужнины подняли галдеж. Бэй тупо смотрел на лица окружающих, не понимая их языка. Льок с волнением вслушивался в интонации голосов и всматривался в выражение лиц говорящих.
— Брат, — оказал он наконец, — я не понимаю языка, но они не имеют на нас злобы.
Не успел Бэй ответить, как старик обратился к ним:
— Наши мужчины не хотят вам вреда. Они говорят: «Пусть они бегут от нас прочь».
Льок облегченно вздохнул. Как вдруг к его ужасу, Бэй ответил:
— Скажи мужчинам: пусть они убьют нас, но мы не олени, чтобы бежать от охотников….
У Лыжа забилось сердце. Разве у Бэя уж так устали ноги, что он рвется да гибель? Старик перевел ответ Бэя мужчинам. Те радостно загалдели. Толпа сразу раздвинулась, а мужчины с копьями стали, пятиться назад. Братья остались в середине образовавшегося круга.
— Бежим скорей, Бэй! — взмолился Льок.
— Голова грудного ребенка — ответил радостным топотом Бэй, — разве ты не понимаешь, что они хотят нас испытать? Если мы побежим, то с нами будет то же, что с беглецом, погибшим от наших охотников. Если останемся на месте, то будем жить в их стойбище. Только остерегайся кого-нибудь из них ранить!
Мужчины, отойдя на некоторое расстояние, молча двинулись вперед и вдруг с дружным криком устремились на братьев. Льок сделал инстинктивное движение бежать, но Бэй с силой сжал его руку. Копья охотников прикоснулись к их телу, а одно из них, которое держал безусый парень, чуть не вонзилось в живот Льоку. Тот, защищаясь, с силой ударил своим мечом по древку, и конец копья упал на снег. С возгласом детского удивления поднял парень отрубленный конец копья. Мужчины загалдели, глядя на ровный срез.
— Это ты ловко, — шепнул Бэй, — это очень хорошо!
Парень что-то кричал, показывая ребром ладони, как отрезал меч Льока конец его копья. Один из охотников протянул руку за мечом.
— Не отдавай! — закричал Бэй. — Сделай знак, что не отдашь!
Льок вспомнил жест скандинава, когда-то угрожавшего этим мечом старухам. В отчаянии он потряс мечом, а заодно так неистово заорал, что протянувший руку воин невольно отступил. Тогда охотник, отбросив далеко копье и уже безоружный, протянул руку к мечу.
— Отдай, отдай теперь! — крикнул Бэй брату.
Льок послушно отдал меч. Все мужчины с жадностью принялись его осматривать, стуча ногтями по металлу, пробуя его зубами и любуясь красивой отделкой. В особенности горячился один уже немолодой охотник. После долгого любования мечом он выскочил из толпы, нырнул в свой шалаш и вскоре прибежал назад, таща за руку какую-то маленькую фигурку. Окружающие с хохотом расступились, а охотник с силой толкнул фигуру к Льоку. Тот, не ожидая толчка, свалился, а на него упала миловидная молодая девушка. Сам же старик с мечом в руках убежал обратно.
— Ну, видишь, — улыбаясь, сказал Бэй. — Вместо меча получил жену! Значит мы остаемся жить у них.
Братьев повели в одни из шалашей, который был выше и шире, чем у них на родине. Вскоре женщины принесли свежее, чуть обваренное глухариное мясо.
— Вот видишь, — задумчиво сказал Бэй, — у них жизнь другая, чем у нас. Разве мы, кроме как весной и осенью, едим свежее мясо птиц?
За едой старик спросил братьев, хотят ли они жить на стойбище пришельцами, или же предпочитают сделаться их сородичами. Братья не знали, что сказать. Конечно лучше было породниться, но они не знали, какой ценой можно достигнуть родства. Решили все же породниться, это было надежнее.