Наступил вечер. Люди с хохотом бегали вокруг стойбища. Они собирали хворост, ломали еловые ветки и относили куда-то в сторону от стойбища. Вскоре на снегу выросла куча хвороста, а но бокам ее — две кучи хвойных веток.
— Похоже на то, что костры будут, — с недоумением сказал Бэй, следя за приготовлениями.
Появились две женщины, одетые в старые худые одежды с такими широкими вырезами у шеи, что одной рукой им приходилось придерживать платье. Другая их рука лежала на животе. Обе они стонали, кричали и охали.
— Зарежь меня, если я что-нибудь понимаю! — заявил удивленный Лыж.
Обе женщины со стонами легли на кучи ветвей, все сородичи уселись кругом.
Несколько женщин повели Льока и Бэя в лес. Там они знаками стали показывать, чтобы братья разделись.
— Что у них, головы младенцев что ли? — изумился Лыж. — Чтобы я на холоду остался голым? Разве…
Но закончить ему не пришлось: женщины повалили его на снег, и через минуту он оказался раздетым. Бэй, видя какой оборот принимает дело, поспешно разделся сам. Тогда одна женщина поползла к кострам на четвереньках, показывая братьям, что они должны делать то же самое.
— Делай, как они показывают. Значит так нужно, — сказал Бэй и последовал за ней. Льок со вздохом подчинился приказу старшего брата. Вскоре братья очутились перед ярко пылавшими кострами возле двух лежащих на хвое женщин. Старик стал кричать на языке братьев, что им надо подползти к изголовью женщин, распахнуть прорез у шеи и головой вперед пролезть у них под одеждой.
Под громкий хохот всего стойбища, исчезали братья в одежде мнимых рожениц. Через несколько мгновений Льок и Бэй вынырнули наружу. От толпы отделились женщины и, опрокинув братьев на разостланные оленьи шкуры, закутали их и спеленали ремнями.
— Вот мы и новорожденные ребята, — сказал Бэй. — Теперь, поди, будут нас материнским молокам кормить.
Громадных «младенцев» с хохотом понесли на стойбище. Каждому из братьев пришлось покормиться молоком.
Потом толпа ушла, оставив Льока и Бэя спеленутыми на попечение их «матерей».
— Неужели нам долго еще придется быть младенцами? — испуганно спросил спеленутый Льок, чуть приподнимая голову.
— Если меня долго будут питать одним молоком, то я умру! — с недовольством пробурчал Бэй.
К счастью для братьев, «младенчество» продолжалось только несколько дней. Затем старик объявил, что, когда они научатся их языку, мужчины посвятят их в охотники.
Жить братьям пришлось в шалаше старика, подарившего Льоку за диковинный меч свою дочь.
XIII. Корень новой культуры
Началась для братьев новая жизнь. Старик Кру, тот самый, с. которым они встретились в лесу, как единственный, знающий их язык, взялся приучить пришельцев к текущей работе. Он стал водить их по охотничьим тропинкам, объясняя, где (водится зверь и как ставить капканы. Через несколько дней «приемыши» поняли, какое огромное значение имели эти капканы в жизни стойбища. Благодаря капканам племя стало вести оседлый образ жизни; ведь для того, чтобы их ставить, нужно было хорошо изучить, в каких местах и какие водятся звери. Благодаря оседлому быту, мужчины стали жить в шалашах вместе со своими женами и детыми. На смену временному групповому браку, какой существовал в покинутом братьями стойбище, пришла семья.
Устройство капканов было очень просто. Тяжелая деревянная плаха просверливалась, и в отверстие вставлялся тоже деревянный рычаг. Рядом выдалбливалась ложбина для другого подвижного рычага, прикреплявшегося к первому сильно скрученной веревкой из оленьих жил. Когда капкан настораживался на зверя, то подвижной рычаг отгибали в сторону от неподвижного, а чтобы он снова не захлопнулся, между ними вставляли палку. При толчке, произведенном зверем, палка выскакивала, а сильно перекрученная веревка тотчас же свертывалась в узлы, прижимая подвижной рычаг к неподвижному (рис. 25).
Рис. 25
Таким капканом с прямыми рычагами (рис. 26) нельзя было убить волка, поэтому капканы на волков и рысей отличались от первых, кроме своей величины, еще и тем, что их рычаги были не прямые, а петлеобразные; они защемляли зверя в крепкие тиски (рис. 27).
Чтобы зверь все же не протащил свое туловище через петлю, толстая плаха делалась полукруглой, выдалбливалась посредине и вкалывалась в землю лишь концами (рис. 28). Внезапно защемленный зверь делал отчаянный скачок, один из концов плахи выскакивал из земли, и пойманный вместе с плахой валился на спину. Ноги зверя теряли опору. Ему оставалось лишь биться, перекатываясь на спине из стороны в сторону, и медленно издыхать от голода, пока не появлялись промышленники.
Рис. 28
Но таким капканом нельзя было поймать лося или оленя. Своими могучими копытами они разбили бы капкан. Для них, как и для медведей, капканы делались из шарообразной большой и очень тяжелой плахи с рычагами, в виде кольца. Зверь, попавшийся ногой в такой капкан, не мог далеко уйти (рис. 29).
Рис. 29
Не хитры были ловушки, но, чтобы додуматься до них, человеку потребовалось много тысячелетий. При наличии капкана от охотника уже не требовалась сила и смелость; человек надеялся теперь на свою хитрость и на простой случай. Ведь зверь легко мог пробежать, и не задев ловушки. Не даром у охотников этого стойбища было так много поверий о различных духах, добрых и злых, которые способствовали удачной ловле или наоборот, вредили промыслу. В противоположность беломорцам, которые надеялись на свою смелость и верили не столько в силу духов (религия), сколько в силу своего слова (магия), — жители стойбища привыкли рассчитывать на помощь «свыше».
Целые дни бродили старик Кру и оба брата по протоптанной лыжнице от одного капкана к другому. Старый охотник, надев оленьи рукавицы, вынимал добычу и, наставляя капкан, объяснял каждый раз, почему именно попалось животное. Братья относили добычу на стойбище.
Прошел какой-нибудь месяц, и братья, в особенности Льеж, постигли все хитрости установки капканов. Поэтому, когда старый Кру заболел, они стали вдвоем обходить его район.
В сердце братьев еще была жива тоска по навеки оставленному ими стойбищу. Во время обхода ловушек они вспоминали былую жизнь и воображали, что возвращаются в становище. Изображали в лицах всех его обитателей. Захлебываясь от волнения, они рассказывали друг другу, как обрадуется их приходу такой-то охотник их стойбища, что скажет им такая-то женщина, к кому Льок пойдет ночевать, у кого Бэй в осенний период будет жить в шалаше. Лишь о Лисьем Хвосте и Кремне, словно по взаимному уговору, братья никогда не упоминали.
XIV. Борьба с волками
Снег под лучами солнца уже начал слеживаться, когда братья окончательно усвоили язык стойбища. Однажды вечером Кру сообщил, что охотники решили вскоре принять их в свои сочлены. Ночь братья провели беспокойно. Каждому из них хотелось отличиться перед всеми, чтобы сразу же занять почетное место. За ночь каждый придумал себе достойную роль: Льок решил поймать волка в капкан и тем самым показать, что он хитрый и опытный зверолов; Бэй же надумал выследить волков и убить одного из них копьем, доказав свою охотничью выносливость и силу. Оба брата остановили свой выбор на волках, так как этих зверей охотники стойбища особенно ненавидели за то, что они пожирали оленей, и в то же время уважали их за смелость. При посвящении в охотники каждый из вновь принимаемых был обязан съесть частицу волчьего сердца. Таким путем он приобретал все положительные качества волка.