– Вы и впрямь думаете, что можете купить меня?
Я закурил сигарету.
– Нет. Похоже, вы неподкупны.
Он насупил брови.
– Тем не менее, вы даете мне пять тысяч.
Я взял конверт и высыпал его содержимое на столик.
– Старые счета. Вам в них никакого проку.
Смит побагровел.
– Тогда зачем вы все это устроили?
– Ну, например, чтобы подойти к сейфу и поставить в него ваш стакан.
Он метнул взгляд на бокал на столике.
– Это был ваш стакан, а не мой.
Я улыбнулся.
– Нет, мистер Смит, ваш. И я представляю себе, как удивятся сыщики, увидев пустой бокал в моем сейфе. Коль скоро я буду убит, им, я надеюсь, достанет ума снять с бокала отпечатки пальцев.
Смит прищурился.
– Я ни на миг не сводил с вас глаз. Вы не могли подменить бокал.
– Неужели? Насколько помню, вы дважды смотрели на картину.
Он машинально взглянул на неё снова.
– Всего секунду-другую.
– А мне больше и не надо.
Лицо Смита покрылось испариной.
– Я утверждаю, что это невозможно.
– В таком случае, боюсь, вы будете очень удивлены, когда к вам нагрянет полиция. И очень скоро у вас появится прекрасная возможность посидеть на электрическом стуле. Вы разделите участь ваших жертв, ожидающих смерти, и, вдобавок, у вас будет гораздо больше времени, чтобы натешиться мыслями о ней. Уверен, что вы читали статьи о казнях на электрическом стуле.
Кажется, его палец коснулся спускового крючка.
– Интересно, как вы будете умирать? – произнес я. – Наверное, вы убеждены, что встретите смерть достойно и невозмутимо. Но это – лишь утешительный самообман, мистер Смит. Скорее всего, вас придется тащить волоком…
– Откройте сейф, или я вас убью, – деревянным голосом проговорил он.
Я рассмеялся.
– На самом деле, мистер Смит, мы оба прекрасно знаем, что вы убьете меня как раз в том случае, если я открою сейф.
Прошло с полминуты, прежде чем он заговорил.
– Как вы намерены поступить с бокалом?
– Если вы меня не убьете – а я склонен думать, что теперь вы этого не сделаете, – то я отправлю его в частное сыскное бюро, чтобы они там сняли отпечатки пальцев и сохранили их. Я положу их в конверт и запечатаю вместе с письмом, содержащим все необходимые сведения, а потом рспоряжусь, чтобы конверт отправили в полицию, если я погибну насильственной смертью или в результате несчастного случая.
Смит долго смотрел на меня, потом вздохнул.
– В этом нет нужды. Сейчас я уйду, и вы больше никогда не увидите меня.
Я покачал головой.
– Мой план лучше. Он вселяет в меня уверенность в завтрашнем дне.
Он задумался.
– Почему бы вам сразу не пойти в полицию?
– У меня есть на то причины.
Смит посмотрел на свой пистолет и сунул его в карман. До него, наконец, дошло.
– Но ведь ваша жена может нанять другого убийцу.
– Конечно.
– А обвинят меня, и я отправлюсь на электрический стул.
– Боюсь, что так. Если только… Если только она будет в состоянии нанять другого убийцу.
– Да ими хоть пруд пруди… – он осекся.
Я улыбнулся.
– Моя жена сказала вам, где она сейчас?
– У каких-то Питерсонов. Она покинет их в одиннадцать часов.
– Одиннадцать? Удобное время. Сегодня будет темная ночь. Питерсоны живут в Бриджхэмптоне, – сказал я и назвал Смиту номер дома.
Наши взгляды встретились.
– Вам придется сделать это, чтобы обезопасить себя, – мягко произнес я.
Смит медленно застегнул пальто.
– А где будете вы в одиннадцать часов, мистер Уильямс?
– В своем клубе. Вероятно, буду дуться в карты в обществе пяти-шести приятелей. Несомненно, они будут сочувствовать мне, когда я получу весть, что моя жена… застрелена?
– Все зависит от обстоятельств. – Смит тускло улыбнулся. – Вы когда-нибудь любили ее?
Я взял со стола малахитовую статуэтку и принялся вертеть её в пальцах.
– Вот вещица, к которой я был очень привязан, когда купил её. Но теперь она мне наскучила. Пора обзавестись новой.
Когда Смит ушел, я завез стакан в сыскное бюро, а потом поехал в клуб.
Не стакан из сейфа, разумеется, на нем не было ничьих отпечатков, кроме моих собственных. Я отвез туда стакан, который Смит, уходя, оставил на столе. Отпечатки его пальцев оказались очень четкими.
Перевели с английского
Хелена Вернер и Андрей Шаров
Джек РИЧИ
НОМЕР ВОСЬМОЙ
Я развил примерно восемьдесят миль в час, но на прямой и ровной дороге скорость не ощущалась. Глаза моего пассажира, рыжеволосого парня, диковато поблескивали, когда он слушал радио. Новости кончились, он выключил звук, вытер уголок рта ладонью и сказал: