Первой пошла смелая Арина, за ней — хладнокровная Рамина и хорошо скрывающая волнение Ирэн. Объявили Наташу, бледная Олеся, на лице которой от страха выцвели даже веснушки, вышла, как на эшафот; замыкала процессию Маша, нервно улыбающаяся от страха. Когда ушла и она, Ольга вытянула на цепочке медальон с крестиком, поцеловала изображение, спрятала назад, и, выдохнув в молитвенно сложенные ладони, кивнула Вере, давая понять, что морально готова.
Со стороны сцены послышались аплодисменты и одобрительные возгласы поддержки вылетевшему на сцену Ириаклию Иванко.
— И еще сюрприз нашего вечера! — Карина перекричала гул. — Сегодня! Впервые! На небосклоне моды зажглась новая звезда! Первое платье от Лины Иванко демонстрирует наша последняя золушка, Николаева Ольга!
Стоящие на сцене расступились, появившуюся Ольгу взял за руку сам модельер-отец и вывел к публике. Платье дочери Иванко, как и предугадал Ираклий, не просто отличалось от показанной коллекции. Оно кричало о большой разнице между миром моды и простым человеческим желанием каждой невесты выглядеть «как положено», не удивлять нарядом, но потрясать классической красотой.
Сюрприз удался: Лина Иванко закричала от восторга, на трясущихся ногах поднялась на подиум и побежала навстречу отцу, чтобы повиснуть на нем. Иванко-старший выпустил руку Ольги, и девушка пошла дальше, как учила Вера, медленно и важно. Не подходя близко к краю подиума, Золушка (один медальон под платьем слышал бешенное биение сердца) медленно подняла фату и встала в стандартную позу модели, демонстрируя платье и стараясь не моргать перед вспышками фотографов. Отступила, повернулась, прошлась назад, почти дойдя до вставших в одну линию моделей, и опять повернулась к публике.
Ярким сочным пятном, сквозь ослепляющий свет к ней плыли букет темно-бардовых роз и светлое, как облако, пятно — Макс в белоснежном фраке жениха запрыгнул на возвышение и, улыбаясь, двигался к Ольге. Карина Собак скрещенными крестом руками попросила публику о минуте тишины, подбежала к Максу и всунула ему в свободную руку микрофон. Повисла тишина, слышны были только щелчки фотоаппаратов.
— Сегодня, в эт-тот т-торжественный д-день, — Макс протянул Ольге огромный букет, не оформленный ничем, и эта простота только подчеркнула классику красоты платья, когда яркие розы оказались на фоне мерцающего серебром белого платья невесты, — я п-прошу руки и серд-дца у д-девушки, к-которую люблю и ув-важаю. Оленька, б-будь моей женой!
Макс преклонил колено и протянул девушке руку. Модельер Иванко в этот момент подумал и отогнал от себя мысль, что сегодня, на самом деле, не он главная персона: новый шквал аплодисментов намного превосходил адресованные несколько минут назад ему и даже его умнице-доченьке.
В то мгновение, когда девушка открыла рот, чтобы дать согласие, один из фоторепортеров театрально отбросил в сторону кепку со своей головы, за кепкой в толпу решительно полетели темные очки, и в следующую секунду мужчина уже был на подиуме:
— Оленька, подумай! Он не тот, кто тебе нужен!
97
Защити мой день,
Великий жук-скарабей!
Сумрак откати.
Его слова услышали стоящие ближе к возвышению и сама невеста, больше догадавшаяся по движению губ сорокалетнего фотографа, одетого в черный костюм, с бабочкой вместо галстука.
— Что он сказал? — Маргарита Павловна растерянно повернулась к супругу, блестящему от выступившего на лице пота, и молодому человеку, внешне похожему на Макса, одного с ним возраста.
— Я не услышал.
Макс увидел изменившееся лицо Ольги, и что она сделала шаг назад, рассыпая розы, — вскочил с колена и обернулся.
— Он же тебя не достоин, — фотограф протянул руки, — приди ко мне. Только я смогу оценить тебя! Я знаю о тебе все! Ты — святая, ты — стерва, ты — моя суженая!
— В-вы кто? — Ольга медленно отступала.
Публика, наконец, догадалась, что происходит нечто незапланированное и затихла, гадая, часть ли это творческого экспромта или нечто опасное и тем более интересное.
— Охрана! Что стоите? — вдруг закричал Артур. — Артур, это он!
Стоящие у дверей широкоплечие мужики перестали жевать жвачку и, расталкивая толпу, устремились к подиуму.