— Что еще надо делать?
— Спасибо, ничего не нужно. Я переоденусь.
— Артур, пошли нам помогать! — услышала его Наташа, — Мы тебя тоже покрасим.
— Спасибо, не надо, — Артур взглянул на Ольгу, — ладно, мне надо сделать один звонок. Еще увидимся.
Ольга переоделась, помыла руки и перчатки из установленной рядом с домиком колонки; умылась водой и заторопила подружек:
— Быстрей докрашивайте, я пойду к хозяйке, попрошу вызвать машину.
— Куда ты торопишься? Домой приедем, там опять что-нибудь дадут делать, — Маша нарочно медленно водила кистью, — отдохнем здесь, поболтаем с Артурчиком.
И девушки заливисто засмеялись.
— Тогда я пойду, спрошу, что еще надо сделать, — разозлилась Ольга.
— Ладно, мы почти все, только краску ототрем, — Наташа подмигнула напарнице, — она к своему Максу торопится.
Ольга зашла в дом. Маргариты Павловны внизу не было, нужно было подняться наверх, на второй этаж. Проходя мимо небольшого стеллажа со статуэтками и вазами, Ольга остановилась, собираясь с духом. За одну вазу была задвинута рамка с фотографией. Девушка машинально поправила вазу, открыв фотографию. На фоне Лондонской набережной, обнявшись, стояли два похожих блондина. Макс и Артур.
"Золушка à la russe: Постскриптум". Главы 40-49
40
Некуда бежать:
Кругом решетка да кресты.
Час исповеди.
Это было выше всяких сил: Некто сверху смеялся над Ольгой, снова и снова ставя ей, считавшей себя верующей, в упрек грех суеверия. Она села на ступеньки и расплакалась. Выходит, Макс намеренно многого не договаривал, и Ника была права, пусть и отчасти. Если эта фотография не фотомонтаж… и недаром же она стоит в этом доме… и все это значит… значит…
Расстроенная девушка никак не могла собрать мысли воедино. Неожиданно открылась дверь рядом, и на площадку вышла Маргарита Павловна с телефоном в руке:
— … Галочка, я тебе перезвоню… Вы уже выполнили работу?
— Я — да, проверьте, пожалуйста, — Ольга с трудом подавила в себе желание выплакать весь накопившийся стресс, наскоро вытерла глаза, поднимаясь и поворачиваясь лицом к хозяйке, — девочки тоже почти закончили. Какие будут еще задания?
— На сегодня хватит, я сейчас позвоню Вере Александровне, — Маргарита Павловна внимательно разглядывала Ольгу, не задавая естественного в такой ситуации вопроса о причине слез.
— Вот, за вазой было… — Ольга протянула хозяйке фотографию.
— Я ее потеряла, — хозяйка взяла фотографию и равнодушно поставила назад, на полку, — спасибо.
— Можно задать один вопрос? — Ольга через силу сделала вдох, и только потом осмелилась взглянуть на женщину.
— Задайте, — Маргарита Павловна холодно рассматривала собеседницу.
Девушка указала рукой на фотографию:
— Скажите, правда, что друг вашего сына, который на фотографии, не очень… честный человек?
— Могу узнать, зачем вам это знать, дорогая моя?
Ольга молчала, кусая губы, чтобы не разреветься.
— Зачем вам знать про все подвиги этого оболтуса? Я бы сказала, кто он… Дармоед!
— Мне он кажется очень добрым и талантливым…
Маргарита Павловна взяла в руки фотографию:
— Кто тут талантливый? Он моего Артурчика подбивает на всякие гадости, а потом умывает руки, как ни в чем не бывало.
— Максим просто веселый, но он беззлобный. Я не думаю, что он…
— Максим?
— …Я понимаю, он много болтает. Вчера вы на него разозлились за то, что он обошелся с вами очень фривольно. Я его тоже отругала за это… — Ольга говорила, словно на последнем выдохе, и уже не в силах сдержать дрожь, идущую откуда-то из желудка, — но он, правда, хороший! Если ему объяснить или попросить, он исправится, я знаю…
— Ничего не понимаю. Где же вы с ним познакомились? — красиво подведенные брови хозяйки поднялись.
— На проекте, он работает оператором. Я думала, что вы знаете об этом…
Маргарита Павловна вдруг сбросила маску холодности, удивилась и растерялась одновременно, коснулась рукой лба, взяла фотографию в руки и указала пальцем на Макса:
— Это ты про него сейчас говорила?
— Да. Вы не думайте плохо про него, просто он еще плохо знает жизнь. Мне только что ваш сын рассказывал про один случай. Мне кажется, что они оба друг друга стоят…
На лестничной площадке повисла пауза. Хозяйка смотрела на фотографию.
— Простите меня, — Ольга взялась за перила и отступила, спустилась на ступеньку ниже, — я, наверное, пойду…