Разозлившись на самого себя за случайную слабость, он грубо ответил на вопрос, не нужно ли чего: «Хочу, чтобы все от меня отстали». И больше не вышел из комнаты, пока малыши купались в бассейне (девушкам пришлось переоблачаться в купальники и лезть в воду, следить за гостями, плещущимися с надувными баллонами), потом пообедали и «растеклись» по комнатам для дневной сиесты. В Доме сразу растворился ад из звуков, и теперь, в настоящем раю, он в одиночестве сидел в плавках на краю бассейна и болтал задумчиво ногами, создавая небольшие волны.
Блаженство испортила Эта, она тихо вошла с перекинутым через плечо большим полотенцем и с разносом в руках, на котором стоял стакан сока, тарелка с бутербродами, поставила рядом с Леонидом разнос, разулась, села рядом, подложив под себя сухой стороной кусок цветного пенопласта, и тоже опустила ноги в воду:
— Здесь почти два метра с этой стороны, ты умеешь плавать?
— Не бойтесь, не утону.
— А я не умею, поэтому не плаваю здесь, только так прихожу иногда посидеть. Ты жалеешь, что сюда приехал?
— Я? Нет. Здесь классно.
Ольга протянула мальчику стакан сока:
— Я тоже, когда сюда приехала, то решила, что попала в сказку, хотя здесь приходится много работать, почти нет времени побыть одной. Но тебя, конечно, никто заставлять не будет, так что можешь спокойно отдыхать. Дома у тебя есть своя комната?
Мальчик покачал головой.
— Наверное, это тяжело целый день терпеть возню своих братьев и сестер.
— У меня только один брат, Ваня, остальные — приемные, — Леонид с облегчением подумал про себя, что, возможно, общение с Этой будет не таким уж неприятным.
— Да, вы с Ваней похожи, я заметила. Чем он болел в детстве? — Ольга сразу забрала в свою комнату, где пустовали кровати Светы и Леры, малыша лет восьми, неестественно передвигающегося, вместе с другим мальчиком, такого же возраста.
— Его машина сбила. Он чуть не умер, родители ходили в церковь и там решили взять из детдома ребенка, если Ваня выживет… — Леонид подумал секунду, стоит ли откровенничать, не сдержался и добавил ядовито, — а потом понеслось…
— Что ты чувствовал, когда узнал, что твой брат выжил?
Подросток мощной пружиной вскочил на ноги и закричал:
— Что вы все лезете ко мне с этой жалостью? Достали все уже! — стал натягивать штаны.
— Да подожди же! Что случилось? Не уходи, я просто хотела с тобой поговорить!
— А если я не хочу ни с кем разговаривать? — он взмахнул руками, глядя злыми, почти бесцветными глазами на девушку, которая спокойно, будто смеясь над ним, вытаскивала какой-то ремешок из-под воротничка.
— Я дверь на ключ закрыла, чтобы спокойно поговорить с тобой: я же вижу, что тебя что-то беспокоит.
— Ты мне не мать! — Леонид еле сдерживался, чтобы не забраниться.
Мальчик побежал к двери и забарабанил кулаками. Ольга вздохнула, покачала головой, аккуратно положила кожаный ремешок, за сохранность которого так переживала Вера, на отодвинутый от края бассейна разнос.
— Выпустите меня, иначе я сам не знаю, что сделаю! — Леонид повернулся к Ольге.
— Ладно, извини. Я была неправа. Возьми ключ, я обещаю, что больше не полезу к тебе с расспросами! — она, оставаясь сидеть на краю бассейна, криво наклонилась, чтобы достать из кармана ключ, и не удержалась, упала в воду, ушла под воду с головой, вынырнула и неловко захлопала руками по воде. — Я не умею плавать! Помогите!
Мальчик немного постоял, растерянно наблюдая, как Эта то вынырнет, то опять уйдет под воду и все дольше задерживается, не выплывает — очнулся и бросился одетый в бассейн, вытолкнул на поверхность ослабевшую странную девушку, потащил ее к лестнице. Кое-как спаситель и его «добыча» выбрались из воды.
— Спасибо! — откашлявшись и стуча зубами больше от волнения, чем от холода, Ольга поблагодарила бледного Леонида, точно так же выбивающего зубами мелкую дробь, — вот ересь! Я ключ в воду уронила… Как же мы теперь выйдем? Раньше, чем через час, нас не хватятся.
Леонид опять прыгнул в бассейн, уже без мокрой одежды. Вынырнув несколько раз, чтобы набрать в легкие воздуха, он, наконец, нашел ключ. Ольга протянула мальчику руку, помогая подняться: