Чужак не никнул.
Молдер попытался подняться, но неудачно.
Острая боль швырнула его обратно. Он только разглядел, как «X» тащит чужака к стенке.
— Постой! — выкрикнул Молдер.
— Сиди уж… презрительно бросил «X» через плечо.
То, что было потом, Молдер еще долго видел в кошмарных снах. «X» оттолкнул от себя чужака и выстрелил. Зажав пробитую грудь, раненый опустился на колени.
— Ты хотел знать, чего стоит истина, агент Молдер? — негромко и отчетливо произнес «X». — Ты хотел знать то, что знаю я? Ну, смотри.
Он отступил назад и выстрелил стоящему на коленях человеку в голову. Потом повернулся к Молдеру. Тот, приподнявшись на четвереньки, пытался сдержать рвоту.
— Пожалуй, я обойдусь без тебя, — уронил «X» и неторопливо пошел к выходу.
Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр Вашингтон, округ Колумбия
15 ноября 1994 11.00
Кабинет доктора Дели был довольно просторным и очень пустым, но Молдер, метавшийся от стенки к стенке, чувствовал себя запертым в тесной клетке.
Сам хозяин кабинета сидел, отгородившись столом, забившись в глубь кресла, — маленький, ссутулившийся, нахохлившийся. Глаза за стеклами очков были неподвижны — он был не в силах оторвать взгляд от собственных переплетенных пальцев. В сущности, ему предстояло вынести смертный приговор. Но он старался произнести побольше слов — чтобы спрятаться от их простого и страшного значения.
— Если мы отключим дыхательную систему, это вовсе не означает немедленное прекращение жизни. Люди в коме могут длительное время жить при естественной вентиляции легких. То есть просто дышать. Зафиксированы случаи, когда такое состояние сохранялось десятки лет. Тем не менее, я считаю, что ваша дочь слишком слаба, миссис Скалли, чтобы мы могли рассчитывать на благоприятный исход. А если учесть тяжелую патологию ее иммунной системы… Я полагаю, она находится в этом состоянии с августа, с момента исчезновения. И никакой положительно динамики мы не наблюдаем. Скорее, наоборот…
— Иными словами, она приближается к тому, что описано в ее завещании? — осторожно спросила Мелисса, коротко взглянув на мать.
— Она уже там, — со вздохом ответил доктор Дели.
Губы Маргарет чуть дрогнули.
Молдер развернулся и навис над толстеньким доктором:
— Послушайте, Дели! Возможно, все-таки есть способ как-то подавить эту проклятую ветвящуюся ДНК? Какие-нибудь антибиотики? Средство против СПИДа? Витамины, наконец?!
— Я просто не знаю, что такое ветвящаяся ДНК, мистер Молдер, доктор еще ниже наклонил голову. — С чего вы взяли, что это вообще имеет к болезни мисс Скалли хоть какое-то отношение?
— А вы вообще ничего не знаете. Вы ей даже диагноз не можете поставить! — со злостью бросил Молдер. — Ее надо изучать! Исследовать!
— Дэйна — это не вещественное доказательство, Фокс, — вмешалась Мелисса, — чтобы ее изучать. И исследовать.
— Но она здесь, потому что находится в необычном состоянии.
— Она здесь потому, что умирает, — в голосе Мелиссы прорезалась едва заметная трещинка. — И ничего необычного в этом нет. Мы прячем людей в больницах, потому что боимся посмотреть в лицо смерти. Мы трусливо продлеваем жизни, которым давно пора окончиться. И это более неестественно, чем смерть.
— Очень политкорректно! — огрызнулся Молдер.
— И очень по-человечески, — мягко возразила Мелисса и посмотрела на мать. Ее глаза затуманились. — Да, это так, мама.
Маргарет медленно поднялась. Глаза ее, темные и блестящие, были направлены прямо на Молдера, но видела она не его.
— Дэйна уже приняла решение, — проговорила она: — За нас. Вместо нас. И мы должны уважать его. Фокс! Ваша дружба с моей дочерью основывалась на взаимном уважении. За последний год я потеряла мужа — и, видит Бог, я не хочу терять мою девочку. Но, как и вы, я всегда ее уважала. И вы тоже должны…
Маргарет подошла к двери, остановилась, через силу повернулась и продолжила:
— Фокс. Настал момент, когда решение должна принять семья. Вы… вы можете идти с нами.
Молдер почувствовал, что вокруг нею исчез воздух. Коротко качнул головой. Хотелось зажмуриться — чтобы отгородиться от внимательных глаз Маргарет — но он выдержал этот взгляд. Хотя бы это он выдержал.
Она понимающе кивнула, открыла дверь и, очень ровно ступая, вышла. Следом, — не оглядываясь, — Мелисса.