Метро
Вечер, метро, в тоннеле светло, как днём.
Стук не сдержать, он рвётся из сердца прочь.
Не попадая в нормы дверной проём,
Снова я бьюсь об стену, горох точь-в-точь.
Значит, пришла пора покидать насест…
Чёртова память, яростней пламеней!
Из всевозможных псевдоспокойных мест
Я выбираю землю и прячусь в ней.
Я выбираю призрачное метро –
Нет настоящих линий, фальшив билет.
Можно всю жизнь лететь сквозь его нутро –
Станций конечных тоже, по счастью, нет.
Я выбираю ветер, что бьёт в лицо
Через окно из светлых, пустых глубин.
Есть, говорят, в столице его кольцо,
Тот, кто наденет – тот навсегда один.
Город над нами бьётся в силках – час пик!
Новые мысли тонут в дрянном спирту.
У горожан на лицах всё тот же тик –
Вредно бензин да пепел держать во рту.
А по тоннелю поезд летит стремглав
Новым маршрутом – он ни хорош, ни плох.
Жизнь продолжает список стандартных глав –
Пёрышком писчим тихо помашет Бог,
Поезд сорвётся в сумрак, к иным мирам,
Стукнув меня о поручень головой…
Старый вагон – как мрачный, забытый храм,
Мчащийся вдаль под призрачною Невой.
В стране невиданной красы
В стране невиданной красы
Литература / Портфель ЛГ / Русские рифмы
Евгений ДЬЯКОНОВ
Теги: Евгений Дьяконов , поэзия
Родился в Ленинграде в 1989 году. Окончил СПбГУКИ, работает экскурсоводом. Лауреат различных поэтических конкурсов и фестивалей. Лауреат и обладатель Гран-при Всероссийского музыкально-поэтического фестиваля мелодекламации им. В.В. Верушкина «Стихотворные струны города Питера», победитель Всероссийского литературного фестиваля «Русские рифмы 2016», победитель фестиваля нонконформистской поэзии «Красная обезьяна». Публиковался в «Литературной газете», журнале «Москва», альманахе «Русское эхо» (Самара) и др., в сборниках «Звучащие строфы Петербурга», «Русские рифмы».
Поля Куликова
Её тут знает каждая корова,
Хотя в Москву, как многие, могла
Уехать наша Поля Куликова,
Иконку взяв из красного угла.
Страстями и безделием влекома,
Сшалавилась, Господь её спаси,
Девчонка наша, Поля Куликова!
Мигрируя в Россию из Руси,
Сама себя всё топит, топит, топит
В трясине непролазной и густой,
А водочка – не более чем допинг:
Дешёвый, эффективный и простой.
О, сколько же в глазах девичьих боли,
Усталости, хронической тоски!
Свои, чужие – все лежат на Поле,
И все мы ей, по-своему, близки.
Когда в затишье жить совсем хреново,
А вражьи морды смотрят из газет,
Выходит в поле Поля Куликова.
И ждёт, когда вернётся Пересвет...
***
На платформе станции Сенная
За ограничительной чертой
Топчется крестьянка молодая.
Был бы я крестьянкой молодой,
Я бы тоже сбросился на рельсы:
До того обида велика!
Понедельник бродит погорельцем,
Ветром нагоняет облака,
Гематомы, ссадины, ушибы,
Красные полоски от кнута...
Эх, крестьянка, мы с тобой ушли бы,
Убежали... только вот куда?
А пока что ты стоишь безмолвно
На краю, но в крайность не вросла.
Как на булку мажут сыр Viola,
Машинист, зажмуривший глаза,
Вмиг тебя размажет, разфигачит,
Заскрежещут тут же тормоза...
А хотела платье от Versace
И пыталась верить в чудеса...
***
На диету садился мужик
и от злости качался на стуле,
и практически мунковский крик
зарождался в обрюзгшей фигуре.
Он пытался не помнить фастфуд
и забыть про холодное пиво,
но когда свежесорванный фрукт
принесла ему женщина, ива
за окном зарыдала навзрыд,
и фруктовая плоть захрустела.
То ли идиш, а то ли иврит
обладатель невкусного тела
услыхал и почуял нутром,
что ошибка страшна и нелепа.
И теперь каждый день у метро
телефоны палёные Aррlе
продаём мы: угрюмый толстяк
и помятая жизнью блудница.
Люди добрые, ради Христа,
ну не надо над нами глумиться!
***
На стройке чучело сжигали
В последний масленичный день.
Дымились сочные хинкали,
Тонули в огненной воде,
Обнявшись, русские, таджики.