Не забывай Теряево родное
И возвращайся к нам скорей назад.
Ты приезжай скорей, сыночек Миша,
Когда наступят отпускные дни.
Уж больно прохудилась в доме крыша,
Ты нам её, сыночек, почини.
Да табачку для бати ты достань-ка,
У нас в сельпо совсем нет сигарет.
Привет передаёт соседка Танька.
Еёный сын отдельный шлёт привет.
На Пасху приезжай иль к Первомаю.
Мы с нетерпеньем будем тебя ждать.
Люблю тебя, целую, обнимаю.
Твоя больная, старенькая мать.
Объяснение в любви
Немые говорили о любви,
В вагоне электрички было это.
Кипели чувства в молодой крови,
И озарялось всё волшебным светом.
Они на целом свете в этот час
Одни при полном многолюдье были,
И жестами, и выраженьем глаз
Они всё говорили, говорили
В надежде, что другие не поймут
То, что сказали трепетные пальцы,
Когда слова, как угли, руки жгут,
А взгляды, как небесные скитальцы,
Кометами они горят в ночи
И говорят: «Я твой», «Твоя навеки»,
Так родников хрустальные ключи
Вливаются в разбуженные реки.
А весь вагон глядел исподтишка,
Как в тамбуре немые говорили,
И плыли над землёю облака,
И перелески за окошком плыли.
А бабушка какая-то, сходя,
В Голицыне, наверно, это было,
И мимо тех влюблённых проходя,
Перекрестивши, их благословила.
Столбняк
Я красивых таких не видел.
С. Есенин «Сестре Шуре»
Я красивых таких не видел,
Ты милее других девчат.
Красотою их бог не обидел,
Только все они не звучат.
Ты ж, как песня в лесу весеннем
Зачарованного соловья.
Как при встрече с Дункан Есенин,
Столбенею от счастья я.
Ты и в профиль, анфас и сзади
Краше разных времён королев.
Как Высоцкий при встрече с Влади,
Замераю я , остолбенев.
Мы с тобою, конечно, не пара,
Но, срываясь порою на крик,
Всё ревнует жена Тамара,
Значит я ещё не старик.
Библиотека Грозного
Книжки Грозный так любил читать,
Так зарыл свою библиотеку,
Что её не могут отыскать
Вот уже четыре с лишним века.
Перерыли всё вокруг Кремля
И в самом Кремле её искали,
Но не хочет отдавать земля
Мудрости заветные скрижали.
На могилу Грозного пришёл
Археолог и взмолился рьяно:
«Сделай так, чтоб я его нашёл,
Клад бесценный – книги Иоанна!
Буду я, как Шлиман, знаменит
И членкором, может быть, я стану».
Видит: призрак перед ним стоит.
В ноги бросился несчастный Иоанну.
И зловещий голос зазвучал,
Слово каждое, как будто из металла:
– В книгах сих – начало всех начал,
Чтобы Русь опять великой стала,
Но на трон мой лезут дураки,
По которым плачет моя плаха.
Тянут их на брег Москвы-реки
Власть, корысть и шапка Мономаха.
Книги отыскать ты не проси.
Срок придёт, отмеренный от веку,
Умному правителю Руси
Сам отдам свою библиотеку.
И растаял грозный Иоанн,
Под могильной скрылся он плитою.
Археолог был немного пьян,
Всякое бывает с перепою.
Память
Как стремителен времени бег,
Жизнь, как птица, стрелой пролетает.
Знай, что есть на земле человек,
Тот, который тебя вспоминает.
Пусть судьба вас давно развела,
Между вами земные просторы,
Но, как прежде, к нему ты пришла
Через степи и снежные горы.
Как безжалостны всё же года,
Нет девчонки той резвой, игривой.
Он тебя вспоминает всегда
Юной, стройной, весёлой, красивой.
Даже если в могиле лежишь,
Через мрак, через тлен и забвенье
Ты на крыльях к нему прилетишь
Светлым ангелом в час сновиденья.
И не страшен нам времени бег,
Память прошлое вновь воскрешает.
Знай, что есть на земле человек,
Тот, который тебя вспоминает.
Марш «Бессмертного полка»
Заросли и осыпались наши окопы,
Те, политые кровью людской рубежи.
Мы покоимся в братских могилах Европы,
Мы на сельских погостах России лежим.
Нас в объятья свои принимает столица
И выводит опять на военный парад,
А с портретов глядят дорогие всем лица
Офицеров, старшин, медсестёр и солдат.
И звучит взволнованно по следу
Памятью и мёртвым, и живым:
– Спасибо деду за Победу!
А мир мы сами отстоим!