На эти вопросы пусть ответит читатель. Павел Басинский и статьи пишет «с изюминкой», и документальный материал подаёт увлекательно, к тому же приводит много исторических фактов, в частности, об упоминавшихся выше дореволюционных женских гимназиях, система образования в которых «превосходила все европейские аналоги. И не только потому, что основы её закладывали такие выдающиеся теоретики и практики педагогической науки, как Н.И. Пирогов, К.Д. Ушинский и Н.А. Вышнеградский, но и благодаря финансовой поддержке, которую оказывало российское государство образовательным учреждениям Мариинского ведомства».
Надо признать, что незаурядный, яркий характер образованной и умной русской девушки Лизы Дьяконовой – ярославской феминистки, в голове «которой на равных правах поселились бабушки и Наполеон, Толстой и Иоанн Кронштадтский», Павелу Басинскому удалось воссоздать. Конечно, её образ в его тексте не подлинник, а копия, но копия, дополненная собственным чувством и интересными размышлениями. У Басинского своя кардиограмма литературного поиска; написав ставшую бестселлером книгу «Лев Толстой: бегство из рая», он обращается к ещё одной «убежавшей», причём страстной почитательнице Толстого, к Лизе Дьяконовой, записавшей в своём дневнике: «Единственное, чем мы можем гордиться, что мы создали действительно своего за это столетие – это наша литература. Она – наша слава, наша гордость, и Толстой явился миру как мощное проявление народного русского духа, как совесть русского народа, которая, расширяясь и отбросив национальные рамки, стала всемирною совестью».
* * *
«Аргамак». Татарстан, № 2, 2017
Туктарова Гульсара
Два берега. Роман.
Сильный характер и у ногайской девушки Мариам, дочери мурзы, главной героини исторического (и очень кинематографичного) романа Гульсары Туктаровой, действие которого происходит в далёком прошлом – это эпоха завоевания Русью Казани. Далёкое степное ханство не могло не воспринять это известие как драматическое: «пришла ещё одна дурная весть: урусы взяли Казань», ведь казанские татары были связаны с ногайцами родством: «Старший брат ногайского бия Исмаиила, Юсуф-бий, был отцом прекрасной Сююмбике, казанской царицы». Чуть позже придут утешительные вести: «Сююмбике жива, царь Иван забрал её с сыном в Москву, держит в большом почёте». Но «Юсуф-бий считал пленением жизнь дочери Сююмбике в Московии» (по иронии судьбы от Юсуф-бия, наиболее упорного противника Руси, пошли русские дворянские роды Юсуповых и Урусовых).
Лаконично характеризует писательница отношение ногайского аула к происшедшему: участились казацкие набеги на аулы ногайцев, ощутивших «ужас вчерашней казанской войны». Но роман вовсе не антирусский, как может показаться на первый взгляд, – он прощающий и примиряющий – именно в этом огромная заслуга Гульсары Туктаровой. «Хочешь жить в мире – уважай чужой мир», афористически говорит она. Потому острый вопрос, который мучает ногайскую княжну Мариам, самый важный и для романа: «почему все так жестоки друг к другу? Бабушка не любила маму, Марья не любит Настю, русские не любят татар, татары не любят русских!», почему так мало в жизни сострадания? А его редкие крупицы так ценны: свершавшие набеги казаки, узнав «про великий мор ногайский», теперь «жалели бусурман», а главную героиню романа русские просто спасли от гибели, и сама Мариам потом спасёт русскую деревню. Войны и трагедии вскоре разбросали по свету ногайцев, но многие из них связали в один узел свои судьбы с судьбой России: так, сестра Мариам Мадина выйдет замуж за боярина Колычева, а дочь Мадины – Сания–София станет женой боярина Салтыкова...
Художественная сторона повествования, созданного в крепком традиционном стиле с элементами сказа, вполне на уровне: характеры живые, очень достоверны именно женские образы: бабушки и матери Мариам, образ Марьи. Исторические зарисовки в романе отчётливы, а лейтмотив «Двух берегов» – любовь Мариам и Ивана – читателя не сможет оставить равнодушным, особенно женщин. Некоторые сказовые мотивы напомнят плач Ярославны: «Говорят, что неоплаканные души не находят себе покоя в иных мирах: это их тени дрожат над сухою степью в гулкий тёмный час перед грозою. (...) Плачьте, женщины. Плачьте, матери, плачьте, дочери над телом убитого воина! Передайте вместе с молитвой его имя в вечное забвение!»