Из далёкого
Миг разлуки… Прощания жест…
Воет ветер… Тоску накликает…
Поезд тронул… В окне – тихий шест,
Столб косой, мост и будка мелькает.
Что ж! Прощай, мирный край полевой!
Миг разлуки мне сладок и горек.
Вдалеке проскакал верховой,
Русый мальчик взбежал на пригорок.
Как мне близко всё это – до слёз!
Как всё дорого! – Я чуть не плачу.
Средь берёз мне взрасти довелось
С грустной верой в любовь и удачу.
В даль щемящую мчи, паровоз!
Вейся, дым, из трубы паровозной!
Впереди – сонмы бурь, сонмы – гроз,
Сонмы звёздных ночей и беззвёздных.
Сонмы солнечных дней – впереди!
И не страшен мне ветер ненастья.
И щемит отчего-то в груди,
И поётся, и верится в счастье.
* * *
Дикий берег, жёлтый-жёлтый,
Синим тёрном весь порос.
– Отчего сюда пришёл ты? –
Задаю себе вопрос.
Тёрн печальный, тёрн колючий –
С давним-давним детством связь –
Над рекою виснет тучей,
В голубой воде клубясь.
Эта туча, эта туча
Отразилась в глубине,
Вся сквозиста, вся летуча,
В предзакатном вся огне.
Над обрывом, под обрывом
В бездне сумрачной, речной
В сочетании счастливом
С высотой и глубиной, –
Словно сизый дым клубится,
В даль простёртую спеша.
И недаром с нею слиться
Хочет бедная душа.
* * *
Падают с деревьев
Листья за окном.
Тихая деревня
Спит глубоким сном.
И опять ей снится
Лето, сенокос.
Речка, что струится,
И речной откос –
В кружеве ромашек –
Белом, снеговом.
А за речкой машет
Ива рукавом.
Тихая деревня
Спит глубоким сном.
И летят с деревьев
Листья за окном.
* * *
Над домом вновь
промчались журавли,
Печальные с небес роняя клики,
И скрылись, мимолётные, вдали…
Простор их принял, вольный и великий.
А мне высокий клин в небесной мгле
Осенними ночами долго снился,
Как будто прямо в сердце мне вонзился,
Чтоб не забыл его я на земле.
Дар бесценный
Дар бесценный
Искусство / Искусство / Штрих-код
Севастьянов Александр
Теги: искусство , живопись
Василий Суриков реконструировал прошлое с верностью учёного
До В.И. Сурикова (1848–1916) в нашем искусстве не было такого масштаба и дарования художника, писавшего картины на темы русской истории.
Карл Брюллов, взявшийся было за «Осаду Пскова», работал над ней без энтузиазма и оставил неоконченной. Его вечный соперник Александр Иванов не внял голосу императора Николая, неоднократно советовавшего ему обратиться к русской истории. Он так и не взялся за изображение Крещения Руси Владимиром, хотя царь и рекомендовал сделать это в параллель «крещению евреев» (так Николай называл «Явление Христа народу»).
Отдельные исторические эпизоды, время от времени избиравшиеся художниками академии (можно взять для примера картину «Подвиг молодого киевлянина» Андрея Иванова или «Княжну Тараканову» Константина Флавицкого), не были обращены к значительным, поворотным событиям и к наиболее выдающимся личностям русской истории.
Батальная тема стала очень востребованной в связи с Отечественной войной 1812 года, но не ей, ориентированной на вкус высочайших заказчиков (картины Зауэрвейде, Гампельна и др.), было суждено сделаться событием для русского зрителя.
Именно Василий Суриков – внук атамана Енисейского казачьего войска, славившегося непомерной физической силой и отвагой, – стал настоящим основоположником русского исторического жанра.
Он прибыл в Санкт-Петербург с обозом, как некогда Ломоносов в Москву. Сразу поступить в Академию художеств у юноши-сироты из далёкого Красноярска не получилось, но он не сдавался. В 1875 году Суриков всё-таки окончил академию у знаменитого преподавателя Павла Чистякова, получив за годы учёбы четыре серебряные медали, несколько денежных премий и звание классного художника первой степени.
Вскоре молодой художник получил заказ на создание четырёх фресок на темы вселенских соборов для храма Христа Спасителя и переехал в Москву. Здесь с ним, как впоследствии с Виктором Васнецовым, произошло настоящее преображение, он открыл своё истинное предназначение. Отныне у него появляется главная цель: раскрытие русского национального характера во всей его полноте и сложности. Того самого русского характера, который и позволил нашему народу создать Россию – великую державу, не похожую ни на одну другую страну мира.