Комедийное фэнтези по мотивам русского фольклора в российском кинематографе сравнить не с чем, кроме, пожалуй, «Книги мастеров» 2009 года, получившей нелестные отзывы. Второй «блин» получился «не комом». Вышло качественное кино для всей семьи, хотя так и хочется вспомнить былые времена и Александра Роу с его наивными фильмами-сказками. Но не вечно же смотреть «Морозко» да «Варвару-красу»? Пора было снять что-то новое.
Нельзя сказать, что эксперимент удался на 100%. Во-первых, продукт нельзя назвать полностью российским. Это выдаёт множество деталей, от вырастающего из руки Варвары светящегося синего хлыста, похожего на какой-то джедайский «гаджет», до саундтрека. Уж больно режут слух иностранные песни, звучащие на фоне природы волшебного Белогорья. И тут, если задуматься… А русское ли это вообще Белогорье? Скорее Шир из «Властелина колец». Во-вторых, графика оставляет желать лучшего, шутки часто шаблонны, а сюжет не до конца доработан. Тем не менее получилось современно, молодёжно и стильно, этакая голливудская русская сказка. И добру учит, и показывает, что под личиной этого добра может скрываться зло и что люди могут меняться, закаляясь в испытаниях. И конечно, доказывает, что движущая сила этого мира не что иное, как любовь.
Безусловно, подобные фильмы нужны российскому кино. Они охватывают широкую зрительскую аудиторию, напоминают и детям, и взрослым, что в российской истории есть свои герои. Но один такой, пусть даже хороший фильм не в силах затмить грамотно продуманную, распиаренную и существующую уже много лет франшизу об американских супергероях. «Последний богатырь» не первый в русском кинематографе и, надеюсь, будет далеко не последним в воссоздаваемой «Вселенной русского киноэпоса».
Ксения Шкарупа,
студентка ИСИ
Разбитое зеркало
Разбитое зеркало
Искусство / Киномеханика / Премьера
Кондрашов Александр
На экранах России – «Селфи». Сценарий Сергея Минаева, режиссура Николая Хомерики.
Когда по стране прошли такие фильмы, как «Салют 7», «Аритмия» и «Движение вверх», с новым отношением к действительности, с небывало горячим контактом со зрителем, «Селфи» смотрится, как лента из прошлого. Далёкого и недалёкого.
Если кинокартина о выдающемся писателе (символе поколения), да ещё и популярном телеведущем, то нужно быть готовым к тому, что зрители себя с ним идентифицировать (а зрительницы – с его жёнами и подругами) вряд ли будут. Суперуспешный, богатый, разъезжающий на гелентвагенах и спивающийся наркоман, не замечающий, что в него уже три года влюблена прелестная ассистентка (Юлия Хлынина), – редкое сочетание. Ладно, был бы молодой да красивый, как Данила Козловский из «Духлесса», а то уже сильно потёртый, к тому же раздваивающийся в диковинно закрученном сюжете.
У гения кризис, пишет он всё хуже и хуже, а последний роман вообще не пишется, отношения с близкими портятся, всё валится из рук. И тут появляется двойник (его, как и писателя, играет Константин Хабенский), который начинает за писателя жить и делает всё лучше, чем он. Только дочка распознала подмену, а мы, наивные, должны верить, что ни ближайший друг (Фёдор Бондарчук), ни бывшая жена (Анна Михалкова), ни его телевизионное окружение – никто не раскусил лжегероя. Вопрос: бывали ли у писателей такие фанаты, которые делали серию пластических операций, чтобы добиться стопроцентного сходства с кумиром? Ну, хорошо, трудно, но поверим, что бывали. Но ради чего двойник приносит такие жертвы? Чтобы завладеть его деньгами, любовницами, гелентвагеном? Он маньяк? Есенинский «чёрный человек»? Нет, тут всё делается из чистой благотворительности, ради того, чтобы писатель изменил свою жизнь к лучшему.
Он в итоге и меняет, отдаёт свой написанный в психушке роман двойнику, видимо, чтобы тот продолжал замещать писателя на публичном фронте, а сам отправляется – на личный, к единственно верному человеку – дочке. То есть, надо думать, литература с телевидением и прочая суета сует посланы им на фиг. Если следовать логике картины, и кинематограф – тоже бесплодное томление духа. Зачем же снималась эта лента? Успех в прокате крайне сомнителен.
Можно ли простить измену?
Можно ли простить измену?