Следующий рубеж в истории Красной армии – драматические дни 18–20 февраля. Срыв мирных переговоров в Бресте привёл к фронтальному наступлению немецких войск. 21 февраля они заняли Минск. На Украине были захвачены Луцк, Новоград-Волынск. На севере подошли к Нарве и Пскову...
«Социалистическое Отечество в опасности!» – лозунг, ставший полностью «оборонческим», звал к тому, чтобы остановить продвижение кайзеровских войск. Популярным стало сравнение советской власти с Парижской коммуной 1871 года, когда в короткое время жители французской столицы создали десятки батальонов Национальной гвардии, выступивших на защиту Парижа от контрреволюционеров-версальцев и прусских войск.
Похожие решения выносились и в революционном Петрограде.
22 февраля райкомы Социалистического союза рабочей молодёжи приняли обращение: «Шайка немецких бандитов-белогвардейцев приближается к Красному Питеру. Она несёт с собой все ужасы капиталистического порядка и во имя восстановления этого порядка в союзе с русской буржуазией она кровью рабочих зальёт улицы революционного Петрограда, как это было сделано буржуазной кликой с Парижской коммуной в 1871 году... Революционная молодёжь не может допустить гибели власти рабочих и крестьян... Планомерная организация стройных батальонов рабочей молодёжи является достойным ответом на наглый разбойничий набег буржуазных банд. Вся революционная молодёжь станет под развевающиеся знамёна красной социалистической армии...»
Или вот резолюция рабочих завода Сан-Галли: «Мы, рабочие... на общем собрании 23 февраля, выслушав нашего представителя в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов об угрожающей опасности нашей революции в общем и Петрограду в частности от нашествия разбойничьих банд кайзера, – решили защищать революцию, рабоче-крестьянскую Советскую власть и Петроград всеми силами и средствами...»
А вот как в статье «Завод поднялся как один человек» описывались дни 23–25 февраля в «Красной газете»: «Поистине чудо сделал Сестрорецкий завод. Как только пришла из Питера весть о новом разбойничьем нападении немцев, завод поднялся как один человек. В 2-3 часа завод мобилизовался, вооружился, запасся всем необходимым, и ещё через 2-3 часа перед Смольным стояло под ружьём, при пулемётах 2 тысячи героев-сестроретцев».
В те же дни произошли боевые столкновения отправленных под Нарву и Псков отрядов Красной армии с врагом. Эстонские красногвардейцы и моряки балтийцы столкнулись с наступавшими немецкими войсками на подступах к Ревелю, у станции Кейла. Отбить наступление врага не удалось, но немецкое продвижение остановили на сутки. Благодаря этому, корабли Балтийского флота успели выйти в Гельсингфорс.
23 февраля части 2-го красноармейского полка и латышские стрелки дали встречный бой немецким войскам под Псковом. Несколько эффективных контратак остановили врага. Однако вскоре к нему подошли резервы, и 25 февраля немецкие войска заняли город. Говорить о победах в эти дни, конечно, не приходилось, но и мнение о «полном развале» фронта несправедливо.
Добровольческие революционные батальоны доказали главное: несмотря на всеобщее отступление, недостаток вооружения (в боях красноармейцам не хватало артиллерии, хотя стрелкового оружия и пулемётов было в избытке), отсутствие боевого опыта, можно было сражаться благодаря энтузиазму, вере в правоту дела, которое защищаешь. Это отмечал и Ленин: «Красная армия – безусловно, великолепный боевой материал, но материал сырой, необработанный. Для того, чтобы её не сделать пушечным мясом для германских орудий, её необходимо обучить, дисциплинировать».
Можно ли было в таких условиях продолжать войну? Мнение о безальтернативности мира утвердилось в советской историографии. Но как, например, оценить то, что против общего врага выступили вместе даже будущие противники по Гражданской войне. В начале марта, под Бахмачем с немцами сражались части Чехословацкого корпуса (те самые, которые потом поднимут «мятеж»), революционные части Р.Ф. Сиверса и В.М. Примакова. Русско-сербский, венгерский, китайский отряды, по свидетельству Главкома Украинской Республики В.А. Антонова-Овсеенко, показали «стойкость и храбрость». Готовы были оказать помощь и союзники по Антанте. Французские военные помогали красноармейцам подрывать железнодорожные пути перед немцами, а англичане предлагали Л.Д. Троцкому заключить военную конвенцию.
Тем не менее «похабный мир», как называл его сам Ленин, был заключён. Как отмечал в своём Воззвании Святейший патриарх Тихон, сопротивлению врагам предпочли братоубийственную Гражданскую войну. «Аннексии и контрибуции» для Советской России были весьма тяжёлыми, а в революцию в Германии весной 1918-го мало верилось (в отличие от последующих лет, когда Брестский мир приравнивали к «гениальному предвидению» Ленина относительно скорой немецкой революции).