— Нет… не я это… не я, — шепчу, мотая головой, и сильнее забиваюсь в угол, смотря в тёмные карие глаза, в которых стоит безумно жуткая тишина. Они смотрят на меня, и в них я вижу разочарование, осуждение и боль. Сильную боль.
— Люси в больнице, — тихо произносит Николас, опускаясь рядом со мной.
Вот и всё. Его печальный тон говорит больше, чем любые слова.
— И ты ей поверил? Поверил во всё, что она сказала? После того, что я отдала тебе? Всю себя отдала? — Надрывисто хриплю я.
— Мишель…
— Как ты мог? Как ты мог так со мной поступить, когда я угождала тебе во всём? Я превратилась в вещь, которую ты использовал, а теперь поверил ей… ей… не мне, — закрываю глаза, и меня буквально скрючивает от боли в сердце. Я же так его люблю… так люблю…
— Крошка, моя любимая крошка, ты никогда не была и не будешь для меня вещью. Мишель, родная моя, всё прошло, и я здесь, с тобой рядом. Я никогда бы не поверил в то, что ты могла причинить другому боль просто так без причины, — его ладонь ложится мне на голову, и облегчающие мои сердечные раны слова вынуждают распахнуть глаза.
— Это не я, клянусь тебе. Она сама… она грозилась…
— Всё, хватит. Мишель, хватит. Я не прощу ей этого, обещаю. Она у меня получит своё. Я тебе верю, — Ник хватает меня за шею и притягивает к себе. Цепляюсь в его пиджак и плачу.
— Крошка, ты меня так напугала. Мне бы отлупить тебя сейчас за то, что ты поступила так бездумно, впустив её к себе и оставшись с ней наедине. Родная моя, не плачь, прости меня. Я должен был обмануть её, чтобы вынудить сказать правду. Сейчас ты разрываешь моё сердце каждой своей слезой. Мишель, — он целует меня в щёку и обнимает, качая в своих руках. А я плачу, чувствуя облегчение. Страх исчезает из моей груди, и её затопляет любовью. Его руки для меня лучшее лекарство. Они особенные. Любимые.
— Грегори должен осмотреть тебя…
— Не уходи, пожалуйста, не уходи, — хватаю Ника за руку и испуганно смотрю в его спокойные глаза.
— Я буду здесь, рядом. Перенесу тебя на кровать, а потом ты заснёшь. Обещаю, что не выпущу тебя из своих рук ни этой ночью, ни следующей, — его мягкий голос убаюкивает меня и притупляет все страхи. Киваю и хватаюсь за его шею. Он несёт меня к кровати и опускает на неё.
— Я сниму с тебя лосины и обувь. Где у тебя болит, Мишель? — Ник медленно стягивает с меня кеды.
— Голова… я ударилась, когда она на меня прыгнула. И нога… она ноет, — сдавленно шепчу я.
Лицо Николаса искажается от злости. Он поджимает губы, и его скулы движутся, пугая меня.
— Это не я, — снова повторяю.
— Мишель, я знаю, что ты ни в чём не виновата. Мне больно сейчас оттого, что из-за меня тебе придётся терпеть мучения. Каждая твоя рана для меня чудовищно болезненна. Это словно разрыв аорты и её моментальное заживление. И так по кругу. Я бы никогда тебя не предал и твою любовь тоже. Одного раза и обмана с меня достаточно. Я твой, Мишель. Я люблю тебя так, как никогда и никого в жизни не любил. Всё хорошо, ты со мной, — он произносит каждое слово медленно, чтобы я осознала его и ощутила.
— Я думала… так боялась, что ты поверишь ей. Прости меня, это я виновата. Я виновата. Я сама впустила её. Хотела уберечь тебя. Я не предполагала…
— Тише, — Николас придвигается ко мне и ласково кладёт ладонь на щёку.
— Я тебя понял, Мишель. Мне жаль, что я заигрался. Я ошибся и сейчас расплачиваюсь за свои ошибки. Ты слишком нежное существо, чтобы сносить от меня те обстоятельства, которые живут параллельно с нами. Сейчас ты должна успокоиться, тебе ничего не грозит больше рядом со мной. Я буду защищать тебя. Я хочу это делать, ты мне позволь только. Я же закрыть тебя хочу собой. Всем, что у меня есть. Ты родная моя. Других у меня не было и не будет. Я безумен в этой любви, — Ник надавливает мне на плечо, заставляя опуститься на подушку.
— Сними с неё лосины, — бросает он, стоящему за спиной Грегори, глядя на меня и успокаивая своими руками, медленно поглаживающими меня по волосам.
— Я испугалась. Очень испугалась, что она убьёт себя… я бы ничего не доказала. Она сумасшедшая… она просто невменяемая… она кричала про тебя такие вещи… её любовь к тебе больная, Николас. Больная и ненормальная, — шепчу я, чувствуя, как Грегори стягивает с меня лосины, и его руки касаются ноги.
— Я понимаю твой страх. Это нормально, Мишель. Всё, забудь. Не думай об этом, ладно? Всё позади. Всё закончилось, — кривлюсь от укола в бедро и хватаюсь за руки Ника.
— Обезболивающее, чтобы обработать рану. Я рядом. Ты же видишь меня, да? — Быстро киваю и всхлипываю.
— Вот, я никуда не уйду. Я здесь. И я собираюсь с тобой ругаться, Мишель, когда ты проснёшься. Я буду кричать на тебя, — слабая улыбка появляется на моих губах.