Амалия прикладывает ладонь к моему лбу, а затем качает головой под моим удивлённым взглядом.
— Нет, вроде бы температуры нет.
— Ты что, не одна?
— У меня урок, девочки, — направляюсь за ними в гостиную и мою руки, чтобы начать свои издевательства над индейкой.
— Так, Миша, ты в порядке? Ты готовишь?! — Изумляется Сара, опуская бутылку на кухонный островок.
— Да, я в полном порядке. И уж простите, но вы мне мешаете. Идите к Саре, — отмахиваюсь от них, пытаясь слушать то, что говорит преподаватель.
Амалия резко надавливает на крышку ноутбука и закрывает его, а затем, вообще, ставит на него пакет.
— Эй! Мы только собирались готовить! — Возмущаюсь я.
— Это ненормально, Мишель. Ты не готовишь. Ты драматичная истеричка, у которой вечно всё плохо или суперхорошо, отчего порой тошнит. Выкладывай, какого чёрта с тобой произошло, и как ты могла позволить Николасу купить экзамены, избавив тебя от каторги, которую мы вот прошли без тебя, — шумно вздыхаю и понимаю, что я осталась без индейки с апельсинами. Завтра прослушаю и приготовлю.
— Я не просила его это делать. Он сам сделал. Ругаться по этому поводу глупо. И я отдыхаю. Хожу на курсы три раза в неделю, кулинарные курсы, по совету ребят купила вебинар и учусь жить самостоятельно. У меня всё хорошо, — кладу индейку в пакет и убираю в холодильник.
— А-а-а, ты планируешь сюрприз для Ника. Здорово, — смеясь, говорит Сара и направляется к шкафчикам, чтобы достать штопор.
— Нет. Я планирую сюрприз только для себя. Он больше никаких сюрпризов не получит. От меня, по крайней мере, — отвечаю себе под нос и мою руки.
— Это как? — Хмурится Сара.
— Только не говори мне о том, что всё это твой способ пережить очередное расставание с ним, — Амалия медленно подходит ко мне, угрожающе выставляя палец.
— Я не переживаю. Мне хорошо, — усмехаюсь я. Я им не сказала. Ни о чём не сказала. Просто пропускала их вопросы о Николасе, и всё.
— Подожди, вы расстались? Серьёзно, что ли? Поэтому Райли такой угрюмый ходит, а я думала из-за переезда? Миша, я тебя убью! Что ты снова натворила? — Выкрикивает Сара, размахивая штопором.
— Так, успокойтесь. Это моя жизнь и мои решения. Я лишь попросила его о времени, чтобы подумать, а он указал мне на дверь. Навсегда. Я ушла, а он отправился на поиски девушки лучше, чем я. Вот такой расклад, — поджимаю губы, воинственно смотря на девушек, шокировано переглядывающихся друг с другом.
— О, боже, опять двадцать пять. Да, когда уже вы успокоитесь, а? Сколько можно изводить друг друга? Стой, ты якобы подвернула ногу, а на самом деле у тебя не было этого, да? Он что, ударил тебя, отшвырнул в момент кошмара, ранил? — Быстро тараторит Сара.
Шумно вздыхаю и отталкиваю от себя Амалию. Прохожу к дивану и сажусь на него.
— Вина, Сара, здесь срочно нужно вино, иначе я свихнусь, — Амалия хватает бутылку и забирает штопор у Сары.
— Миша, что случилось? Ты сказала о том, что тебя не устраивало, и он указал тебе на дверь? Да он что, рехнулся? После всей той боли, через которую вы прошли? Вы же практически побывали в аду. Вы же…
— Остановись, Сара, — прошу я. — Я не люблю его больше.
Рты обеих девушек открываются и захлопываются одновременно.
— Это как? Такое бывает? Научи меня. Срочно, — шепчет Амалия, прокручивая крышку от бутылки.
— Как так не любишь? Такого не бывает. Если ты любишь, то любишь. Если нет, то нет. А ты же… я не понимаю, Миша. Не понимаю. Как так-то? — Сара падает на диван и прикладывает руку к губам.
— Я сама не понимаю, если честно. Но вот так. Какой смысл, скажите мне? Какой смысл говорить о любви, когда будущего нет? Какой смысл тратить на него своё время, когда я столько всего пропускаю? С того дня, когда я ушла от него, моя жизнь заиграла яркими красками. Я гуляю, работаю с удовольствием, занимаюсь теми вещами, на которые с ним мне не хватало времени. Я теперь готовлю, а не сжигаю всё к чертям, у меня получаются блинчики не хуже, чем у Лидии. Я себя ограничивала с ним, понимаете? А он? Что он дал мне? Деньги? Он умеет решать проблемы только ими, а не сердцем. Моё он разбил вдребезги. С ним меня постоянно преследуют какие-то жуткие события. И я не подвернула ногу, ко мне пришла Люси якобы поговорить, и я впустила её, а она пыталась убить себя и подставить меня. Она укусила меня так, что у меня навсегда останутся следы её зубов. И это не всё. Мой папа бросил в меня вазу, и шрамы тоже остались. И это всё из-за него. Из-за чёртового Николаса Холда и его жизни! Я устала быть грушей для битья и жертвой для всех! Я жить хочу! Я хочу смеяться, а не плакать! Я не хочу быть шлюхой, которую он насилует! Я хочу любовью заниматься! Я хочу чувствовать себя живой и активной! Я, чёрт вас бы побрал, не обязана отчитываться за свои решения! Я ими горжусь, ясно? — Я так громко кричу, что мне не хватает кислорода.