Выбрать главу

Сейчас-то иногда уже и в силу возраста.

Алексей: (смеётся) Главное что, понимаешь, что столь многое на самом деле не так уж и важно. Есть такой момент... когда ты расстаёшься в женой… «хорошо дорогая, иди, только скажи честно… не нужно устраивать, никаких экивоков...»

Ну, аналогия, наверное, близкая, хотя местами спорная, но сколько же лет длилась твоя «аквариумная пауза»?

Алексей: С 1997-го до 2013-го. Пятнадцать полных лет, даже больше.

За эти годы ты хоть как-то наблюдал за деятельностью АКВАРИУМА?

Алексей: Вообще не наблюдал. Я могу сказать, что, наверное, не вспоминал вообще, и при этом как-то удивлялся, что у нас случались перезвоны с некоторыми людьми – и с Борей, и с ребятами, и общались мы при этом совершенно приятственно, и Суротдинов записывался у меня, и Щураков тоже записывался у меня.

Тогда расскажи, как свершился твой теперешний «аквариумный» ренессанс?

Алексей: Во-первых, очень странные вещи стали происходить за последние два года.

С кем?

Алексей: Вот со мной. В плане того, что я одиннадцать лет не был на концертах АКВАРИУМА. Да я вообще на них никогда не ходил. Если уж меня зовут на юбилейный концерт АКВАРИУМА, то я подразумеваю, что иду играть. И вот, однажды, мне позвонила Катя Рубекина, администратор, а я её знаю дольше, чем она работает в АКВАРИУМЕ, и спросила меня, не хочу ли я зайти на концерт. И я зашел, и это оказался концерт, когда впервые играл Титов после возвращения из Англии. И когда впервые вернулся Гончаров.

Какой это был год?

Алексей: Наверное 2007-й или даже попозже... И я как-то... чего ж, думаю, зайду. И она мне билет дала и я сел в зал. И меня Катя спрашивает потом : «Как дела»? А я говорю: «Как было, так и было»; Титов на сцене, Гончик за пультом, я узнаю некоторые свои соло, которые переигрываются в некоторых вещах и было сыграно несколько песен из того периода, когда играл я. Потом мы стали общаться с Сашкой Ляпиным, какие-то концерты с ним играть, а до этого мы с ним никогда вместе не играли, потом Сева пригласил – давайте поиграем вместе с Ляпиным, потом Файнштейн, потом ещё кто-то, и получилось, что за последние годы я поиграл по отдельности с разными людьми. Не говоря уже о том, что и с Щураковым, в его проектах я не играл, но в моей музыке для фильмов он записывался достаточно много. Я вдруг начал ощущать всех людей, которые вроде бы как бы из АКВАРИУМА, что каждый из них самостоятелен и исчезло это старое ощущение, что ты имеешь дело с конкретной группой. Ты общаешься с разными людьми. И я перестал воспринимать это как какую-то тусовку вокруг группы, есть набор совершенно самостоятельных людей... Есть Борис Борисыч, есть Сева Гакккель, есть Ляпин, Файнштейн, есть ты, и у каждого из этого пучка выросла своя ветка. Я даже когда с Борисом общаюсь, то у меня возникает ощущение, что это другой человек. И как-то мы сидели, репетировали, играли какую-то старую аквариумную вещь, хотели её инструментально сыграть и вдруг Сева, который всегда такой принципиальный и играет до конца, остановился и говорит: «Слушай, а наших там больше, чем здесь».

Что он имел в виду?

Алексей: А я так понимаю, что людей, игравших в АКВАРИУМЕ, очень много, целый состав. И он своими словами где-то подвёл черту, потому что всё, ты не воспринимаешь это как какую–то тусовку, пусть и в хорошем смысле – клубную или рокерскую, нет, она уже стала совсем другой. Боря – да, понятно, что он легенда, и он другого масштаба, но ты не можешь думать о том, что это человек – легенда, когда идёшь с ним на сцену, ты играешь просто с партнёром. И что вот этого партнёра я знаю, что он прочный и всегда идёт до конца… И что это человек, который делает. И есть многие музыканты, с которыми я могу выйти играть на сцену. Не иду я играть только с теми, в ком чувствую слабину и неуважение к партнёру. Или он не до конца идёт, вроде бы как ему и хочется сыграть концерт, но вроде и не хочется и он сдаться готов.

Первый раз после многолетней паузы, я увидел тебя на сцене и услышал как ты играешь во время второго концерта весеннего во дворце Белоссельских-Белозёрских, и я был в самом деле в хорошем смысле потрясён, тем как ты играл и что даже в давно знакомые мне аквариумные песни ты внёс свои, индивидуальные элементы исполнения, которые в самом деле сделали эти композиции, их звучание, ещё более удачным и эффектным.