Этого мне было достаточно. Вечером я сказал, что завтра я пойду в деревню Сутеа и Салота и буду собирать коллекций бабочек. Возвращусь же в воскресенье.
На другой день я пустился в путь, захватив лишь сетку для бабочек. Я считал, что это будет вполне миролюбивая, хотя и не легкая экскурсия, и надеялся выведать что-нибудь в деревнях.
Чтобы отвлечь подозрение, я пошел сначала в сторону, собирая бабочек, а затем перешел в брод Сутеа, приток Кенаи, впадающий в нее как раз около деревни Сутеа. Здесь я решил сделать привал и позавтракать.
Только что я развел костер против москитов, как заметил туземную лодку, которая тихо кралась под противоположным берегом. Как только туземцы увидали дым от костра, они быстро причалили к берегу, вытащили лодку и исчезли в чаще.
Я сначала колебался, что предпринять, но потом решил взять быка за рога и направился прямо в Сутеа. Отыскав лодочку, я переехал на ту сторону и пошел по тропинке, повидимому, в деревню.
Все время, пока я шел, мне казалось, что за мной следят, но кругом никого не было видно, и только раз, оглянувшись, я заметил быстро исчезавшую черную ногу.
Скоро сквозь деревья я увидал крыши домов и услышал говор толпы. На повороте вдруг показалась процессия со стариком во главе, который скакал, как сумасшедший. Это был деревенский колдун, а за ним шел начальник и толпа жестикулирующих туземцев.
Желая произвести благоприятное впечатление, я подошел к толпе и, подавая руку колдуну, приветствовал его по-английски. Он, однако, не взял моей руки и сделал замечание, которое имело смысл: «белая свинья».
Принимая меня за американца, они считали, что я их не понимаю, но, к счастью, я знал их язык порядочно.
Тут вмешался молодой начальник и сказал, что следовало бы пригласить «доктора» в деревню. Но старый колдун закачал головой и стал так бранить начальника, что в толпе поднялся ропот; это его окончательно привело к ярость, и он хотел ударить начальника.
Совершенно не подумав о последствиях, я схватил свою сетку и покрыл ею голову колдуна. Освободившись из-под сетки, колдун пришел в бешенство и приказал схватить и связать меня. Сопротивление было бесполезно; меня связали и отвели в одну из хижин. Снаружи и внутри была поставлена стража.
Обдумывая свое безвыходное положение, я услышал далеко неуспокоительные разговоры, происходившие снаружи и касавшиеся меня. До меня долетали отдельные отрывки, как «длинная свинья» (т. е. человеческое мясо) в «пятницу полнолунье» и «предстоящее роскошное пиршество».
В сумерки молодой туземец принес мне еду и зеленые кокосовые орехи для питья, и когда он пришел вторично за остатками, я с изумлением увидел, что это был негр Тулио, служивший раньше на «Кроуне» и уволенный за то, что выпивал спирт из ламп. В то время я за него заступился и теперь надеялся, что, может быть, он это вспомнит.
Этот Тулио был для меня загадкой: он был очень ловок и, до известной степени, заслуживал доверия, но иной раз позволял себе совершенно дикие выходки.
Наклоняясь взять остатки, он спросил едва слышным шопотом:
— Кто управляет шлюпкой?
— Капитан Фразер.
— Нет, нет, кто правит рулем?
— Самми и Толио.
— Ладно! Утром посмотрите, что я нацарапаю на дне чашки.
После еды я занялся осмотром своей «камеры». Вся обстановка ее состояла из двух цыновок, деревянной подушки и полога для защиты от москитов. Пожалуй, еще дополнял обстановку караульный, стоящий с ружьем в руках и с ножом у пояса, как изваяние.
Безуспешно попытавшись вступить с ним в беседу, я, наконец, разделся и заснул, а когда утром проснулся, то оказалось, что мое платье исчезло.
Когда мне утром принесли еду, я поспешно вылил поданную бурду из чашки, чтобы прочитать послание Тулио. На дне чашки было нацарапано, что когда я ночью услышу шорох у наружной стены, я должен тотчас же без шума убить караульного.
Задача была трудная. Целый день я обдумывал, как я смогу убить этого атлета, вооруженного ружьем и ножом, но до самого вечера не мог ничего придумать.
Вечером один из начальников пришел поболтать с моим караульным. До меня долетели отрывки их разговоров, в которых упоминалось о «завтрашнем полнолунии» и «об ожидаемом приезде Сина-Фоми» (китайского доктора). Я насторожил уши, как вдруг услышал плеск воды в реке.
У меня сразу мелькнула мысль, что это Фразер приехал спасать меня и я привскочил, но караульный, заметив это, злобно засмеялся и сообщил, что это приехал Сина-Фоми, который будет завтра из меня готовить обед.