Быстро, один за другим, как по приказу, взвилось полдюжины аэропланов, но тщетно кружились они около висящей девушки, изыскивая способ спасти ее. На крыле каждого из аппаратов лежал человек с ножом в руках, в надежде перерезать зацепившуюся веревку, и все они пролетали близко около аппарата Пэнгбурна, ежеминутно рискуя столкнуться с ним. Однако никому не удалось осуществить план спасения.
Тогда Жиртон сполз на шасси и втечение получаса всеми силами старался втянуть Розалию к себе на шасси, где она была бы в большей безопасности.
Обессиленный, он прекратил попытки…
Тогда летчик одного из спасательных аэропланов, Томсон, снизился над ареной, бросил вниз кусок картона и опят полетел вверх.
Картон попал в руки одного из служащих цирка и тот прочитал: «Пришлите Фреда с веревкой; поднимем его; он может помочь поднять ее». Для непосвященных эти слова являлись загадкой и мало кто понял, что для спасения молодой девушки там, наверху, решили испробовать исключительный по смелости прием…
Скоро Томсон опустился на землю и как только к нему влез их бывший товарищ Фред Лунд, ставший теперь коммерсантом, аэроплан взвился вверх и подлетел совсем близко к аппарату Пэнгбурна, под которым висела беспомощная фигура девушки.
Взобравшись на верхнее крыло своего аэроплана, Лунд попытался схватить Розалию за ноги, надеясь, что их общая тяжесть сорвет парашют и таким образом они смогут спуститься на землю.
Однако неровные подъемы и спуски аэропланов мешали этому и скоро стало ясно, что если девушке суждено спастись, то для этого нужно чудо — смелости и ловкости. Нужно нечто неслыханное и отчаянное.
Томсон и Пэнгбурн переглянулись и поняли друг друга. Оба аппарата вдруг пошли рядом, так что крылья их почти соприкасались, и затем аппарат с Лундом немного опустился.
Стоявшая внизу толпа замерла. Она следила за всеми движениями, затаив дыхание. Теперь все поняли, что должно произойти что-то необычайное.
И вот, когда, казалось, что сейчас столкнутся и погибнут обе машины, Лунд, вытянув руки, делает скачек над бездной и хватается за перекладину на крыле аппарата Пэнгбурна. Момент… он скользит… пошатнулся… почти падает.
Но вот раздался единодушный крик толпы…
— Удалось! Ему удалось!
Никто не знал, насколько близок был Лунд к смерти, когда поскользнулся, никто не знал, что он спасся только тем, что успел схватиться за перекладину.
Один из зрителей уронил от волнения бинокль и, побледнев, воскликнул:
— Это положительно чудо!
Но дело спасения далеко еще не было закончено.
Немного оправившись, Лунд добрался до сиденья, а оттуда до шасси, где отдохнувший Жиртон, снова тщетно силился втянуть Розалию на шасси. Они стали вдвоем тянуть ее, но снизу скоро стало видно, что у них не хватит сил, а когда Лунд полез обратно к сиденью, то внизу поднялся крик:
— Им не удалось! Ничего не выходит!
Между тем время шло. Летчики знали, что запас горючего в машине невелик; а раз он истощится, аппарат должен будет опуститься на землю и гибель девушки неизбежна.
Но Пэнгбурн и Лунд не оставляли мысли о спасении. Они перекинулись несколькими словами, и Лунд взял на себя управление аппаратом, а Пэнгбурн, спустившись на шасси, присоединился к неутомимому Жиртону.
Повиснув одной ногой и рукой на оси, он зацепил носком другой ноги пояс Розалии и она моментально схватила его ногу. На помощь ему пришел Жиртон, который проделал тот же маневр и, таким образом, они вдвоем подтянули девушку, пока не достали руками. Еще одно усилие — и они усадили ее на сравнительно безопасное место на оси между колесами шасси, т. е. на деревянном бруске шириною в три дюйма.
«Сравнительно безопасным» это место можно было назвать потому, что между осью и основанием аппарата просвет был немного более трех футов и неизвестно было, достаточно ли упруги буфера, чтобы сидящих на оси не придавило, когда аппарат коснется земли.
Теперь Пэнгбурн и Лунд вторично поменялись местами, а мисс Гордон оставалась на оси в полубессознательном состоянии. Несмотря на страшное нервное потрясение, она проявила удивительное самообладание: все время следила за попытками спасти ее и старалась, чем можно помочь. Теперь нервы сдали…
В это время аэроплан начал медленно спускаться, описывая широкие круги. Администрация цирка, опасаясь несчастия, когда аппарат коснется земли, послала автомобиль, приказав ему ехать под аэропланом в рассчете, что, быть может, сидящие на оси захотят в последний момент спрыгнуть в автомобиль, чтобы не быть задавленными.