Майкл провел руками по лицу, задержал пальцы, прикрыв рот. Он смотрел на Джеймса. У него было несколько часов, чтобы принять решение, которое изменит всю его жизнь. И сейчас он жалел об этом. Он всегда был хорош в импульсивных поступках. Стоило ему над чем-то серьезно задуматься, как обязательно все оборачивалось каким-нибудь пиздецом. Может, ему лучше было не знать, не готовиться — а проснуться завтра утром, узнать все — и уже тогда реагировать на инстинктах. Что ему делать сейчас, он не знал.
— Если я женюсь на Вик, а через год-другой разведусь, это же не самая большая цена за наше прикрытие, — сказал Майкл. — Единственное, что от меня потребуется — светиться с ней иногда и трепаться в интервью, как у нас все замечательно. Кроме этого, если мы с ней сойдемся снова, есть шанс, что кто-то выкупит у «Нью Ривер» третью часть «Неверлэнда». Так что рано терять надежду. Если приложить усилия, выплывем.
Джеймс кивнул.
— Детка, — позвал Майкл. — Ты же понимаешь, все эти свадьбы, разводы — только поводы для того, чтобы о тебе говорили. Это часть бизнеса.
— Конечно, — удивленно сказал Джеймс. — Я знаю. Когда я решил прийти к тебе, я предполагал, что однажды тебе придется жениться. Я не думал, что так скоро, но я все понимаю. Твоя публичная роль — часть твоей работы. Только пообещай мне, — попросил Джеймс, склонив голову к плечу и медленно подбирая слова, — что я никогда не узнаю, если у тебя будет секс с кем-то еще. Постарайся, чтобы я никогда ничего не узнал. Все остальное я переживу.
Майкл молча смотрел на него. Потом ответил:
— Знаешь, мне передернуть будет проще, чем следить за всем этим. Я не хочу. Никак и ни с кем.
Джеймс улыбнулся.
— Я не хочу жениться на Вик, — признался Майкл. — Но каминг-аут — вариант еще хуже. Если я признаю, что все это правда — ты не представляешь, что будет, — сказал он, глядя на Джеймса. — Помнишь «Оскар»?.. Будет хуже. Намного хуже. Зак, конечно, любит меня пугать, что мне останется играть камео в сериалах и трупы, но он преувеличивает. Да, уйду в сериалы — но там тоже неплохо платят, а часть поклонников у меня все равно останется, имя себе я сделал. Amazon и Netflix уже подгребают под себя ЛГБТ-аудиторию. Можно сыграть на этом, уйти в нишевые проекты. Зак так вообще будет счастлив продавать меня в сериалы — он же будет получать проценты с их прибыли до скончания века, даже если я продержусь только один сезон.
— Мы переживем, — кивнул Джеймс. — Переживем и то и другое. У тебя сейчас нелегкое время, но я тебя с этим одного не оставлю, — спокойно сказал он. — Я с тобой. Делай так, как будет лучше для тебя и твоей карьеры.
Майкл вздохнул. Куда ни кинь, всюду выходил клин. Хорошего варианта не было ни одного. Судьба словно смеялась над ним — что-то хорошее всегда приходило вместе с чем-то плохим. Он сцепил руки, поставил на них подбородок. Джеймс сидел по другую сторону экрана, гладил Бобби.
За его спиной был их дом. Далекий. На выбеленных кирпичных стенах висели яркие броские принты в рамах. Огромные часы с открытым механизмом занимали пространство между окнами, а на окнах появились жалюзи. Самолетик свисал с новой лампы. На полу стопками высились неразобранные книги, под самой дальней стеной лежали листы упаковочного картона — Джеймс продолжал обживаться.
Майкл смотрел ему за спину. Они делали, что могли, чтобы вдвоем обустраивать дом. Но Майкла не было там. Им не досталось этого счастья — затормозить у витрины, переглянуться, спросить друг у друга: — Хочешь?.. Хочу!.. Вместе содрать упаковку с чего-то нового, вместе собрать икеевскую табуретку, прилаживая одно к другому тот так, то эдак, вместе терять от нее шурупы и вместе их находить, и даже шутливо переругиваться в процессе. Вместе вешать картины и полки, отмерять высоту, проверять, чтобы вышло ровно.
— Я хочу жить с тобой, — тихо сказал Майкл. — Я всю жизнь хочу жить с тобой. Я лез на эту вершину, чтобы было что принести тебе. Чтобы встретить тебя и сказать: смотри, я теперь человек, у меня и имя, и деньги, и работа, которую я люблю. Я хочу уже наконец получить то, ради чего я так вкалывал. Тебя. И наш дом.
— У тебя уже это есть, — так же тихо сказал Джеймс. — Я. И наш дом. Я буду тебя ждать.
— Нет. Есть еще один вариант, — сказал Майкл. — Я могу послать все это нахрен и вернуться в Лондон. К тебе.
Джеймс с сомнением покачал головой.
— Тебе есть за что бороться. Я не знаю, что для тебя будет правильным, — искренне сказал он. — Но я хочу, чтобы ты принял решение сам, не оглядываясь ни на что, ни на кого. Майкл, пожалуйста — не делай это только ради меня.