Я разворачиваюсь к нему лицом.
— Я не могу быть в хорошем настроении просто так?
Уголком глаза он смотрит на меня.
— Нет. Ты — нет. Кто угодно еще — да. Но не ты.
Скрещиваю на груди руки в притворном оскорблении.
— И почему не я?
— Потому что ты Лексингтон Ларраби. Лексингтон Ларраби просто не просыпается в хорошем настроении. Этому должна быть причина. На это должны поработать внешние силы.
Мое притворное оскорбление быстро превращается в настоящее оскорбление.
— Это не правда!
— Конечно правда, — со знанием начинает он, словно он профессор колледжа и собирается начать свою ежедневную лекцию аудитории, полной ждущих с нетерпением студентов. — Тебе нужны внешние мотиваторы. Что-то снаружи, чтобы хорошо чувствовать себя внутри. Некая мотивационная зависимость.
Я морщу на это нос.
— Ну спасибо, доктор Карвер. Я не догадывалась, что ты еще и мозгоправ.
— Двойная степень по психологии, — информирует он меня. — Я подумал, это было бы неплохим дополнением к моей специальности. Если в один прекрасный день ты собираешься работать в крупных корпорациях, то должен быть в состоянии проникнуть внутрь голов своих сотрудников.
Я хмыкаю.
— И откуда она? Из Гарварда?
Внезапно он выглядит несчастным, и высокомерие исчезает из его голоса.
— Нет. Гарвард не дал бы мне стипендию. Университет Южной Калифорнии предложил мне полную стипендию. Плюс шанс совмещать учебу и работу в компании твоего отца в этом году. Так что туда я и поступил. Хотя Гарвард и был моим первым выбором.
— Ну конечно был, — бормочу я. — Но все равно, ты ошибаешься насчет меня. Мне не нужны внешние кто-то там, чтобы чувствовать себя хорошо. Я всегда чувствую себя хорошо.
Он бросает на меня скептический взгляд.
— Конечно.
— Всегда! — воплю я в ответ. — А почему бы и нет? Я Лексингтон Ларраби! На случай, если ты еще не слышал, у меня состояние в двадцать пять миллионов долларов!
— Ну, пока нет, во всяком случае, — уточняет Люк, возвращается его раздражающее самодовольство.
— Ладно. Но будет.
— А что, если бы ты не была? — осведомляется он.
— Что, если я бы не была кем?
— Что, если бы ты не была Лексингтон Ларраби? Что, если бы у тебя не было состояния в двадцать пять миллионов долларов? Чувствовала бы ты себя хорошо?
— Да, — поспешно говорю я, мою грудь сжимает уже такой знакомый гнев. — Хотя это не твое дело, что заставляет меня чувствовать себя хорошо.
Автомобиль заполняет неловкая тишина, пока я тихо закипаю на пассажирском сиденье. Тогда Люк смотрит на меня, и на его губах возникает подленькая улыбка.
— О-оу.
— Что? — рычу я, мое лицо вспыхивает.
— Похоже, я испортил тебе настроение.
Глава 18
Лекси Капоне
Люк Карвер — дьявол. Нет. Подождите. Он ученик дьявола. Что гораздо хуже. Потому что ученик дьявола знает, каким дьявольским бывает дьявол — он слышал слухи о его безнравственности, бездушии и жестокости, — и все же он подписывается делать то же самое, работая на него. Он выбирает быть похожим на него. Одеваться как он. Говорить как он. Следовать по его бессердечным стопам. И это делает его более дьявольским, еще более отвратительным, чем сам дьявол.
Пока мы едем, я говорю себе вдыхать глубоко. Я напоминаю себе о своем гениальном плане, и мой гнев медленно утихает. Только мысли об обыгрывании Брюса, моего отца и его протеже с двойной степенью по психологии достаточно, чтобы притушить пылающий в груди огонь и вернуть беспечную улыбку на мое лицо.
Двадцать минут спустя мы приезжаем в отдаленную окраину Санта-Клариты.
— Что мы здесь будем делать? — хмуро спрашиваю я.
— Твой отец специально выбрал удаленные места, чтобы свести к минимуму риск быть узнанной. Он не хочет, чтобы пресса лезла в это дело.
Я инстинктивно коснулась своего парика.
— Ну, хоть что-то у нас общее, — замечаю я, фыркнув.
— Исследования показали, что люди не часто признают вещи, когда те вне контекста, — объясняет Люк, возвращаясь к своему раздражающе-претенциозному тону.
Я думаю о той дерзкой маленькой девчонке в доме на прошлой неделе с ее грязной обувью и журналом «Tattle» с моей фотографией на обложке. Я была прямо перед ее лицом и все равно что невидима.
— Я заметила, — бормочу я.
Люк движется через широкую обсаженную деревьями улице, пока наконец не въезжает на огромную объединенную парковку супермаркета, сети итальянских ресторанов, салона, предлагающего стрижку за двадцать долларов, и одного из тех магазинов одежды, что имеет совесть называть Лиз Клайборн своим лейблом.
— Так, — беззаботно говорю я, — при каком из этих чудесных учреждений я проведу свою неделю?
Люк кивает на основной магазин — огромный супермаркет сети «Альбертсонс».
— Дай угадаю. Фасовщик товаров?
Люк лезет на заднее сиденье, вытягивает файл, обозначенный «Работа №2», из портфеля и раскрывает его.
— На самом деле ты будешь делать всего понемногу.
Я с энтузиазмом улыбаюсь ему и показываю большие пальцы.
— Еще лучше.
— Твоя задача на этой неделе, — продолжает он, — успешно завершить работу в каждом отделе магазина. Выпечка, гастрономия, мясной, морепродукты, овощи-фрукты и бакалея.
— Звучит практично, — кивая с одобрением, говорю я. — Очень гармоничный график. Хорошая работа.
Люк смотрит на меня «кончай-пороть-чушь» взглядом.
— Ладно. Что случилось?
Я распахиваю глаза.
— Ты о чем?
— На прошлой неделе ты стонала и жаловалась каждый день, а теперь ты вдруг маленькая Мисс Счастье?
— Что мне сказать, — с милой улыбочкой пожимая плечами, отвечаю я. — Я решила изменить свой подход.
Он явно не купился на это, но мне, если честно, все равно. Я отстегиваю ремень безопасности, хватаю сумку и выхожу из машины.
— Во сколько ты заберешь меня? — спрашиваю я.
— В шесть, — отвечает Люк.
— Прекрасно.
— Как зайдешь, спроси Нила. Он на этой неделе курирует тебя.
Я быстро салютую ему и закидываю сумку на плечо.
— Нил. Поняла.
Люк в последний раз недоверчиво смотрит на меня, на что я реагирую сладкой улыбкой, прежде чем развернуться на пятках моих эспадрильи и зашагать в магазин.
Обычно, когда я иду в супермаркет — или любой другой магазин, не важно, — мир, как правило, приостанавливается. Люди прекращают делать то, что они делают, тележки по рассеянности выпускаются и оставляются среди гигантских полок с консервами, а кассовые аппараты перестают звенеть. Все взгляды поднимаются. Затем начинается шепот, преследуемый просьбами об автографах. Включаются камеры на мобильных и начинается безумие отправки сообщений и твитов.
Но не сегодня. Сегодня я на опыте испытываю, каково ходить в супермаркет обычному человеку. И скажу я вам — это довольно разочаровывающе.
Не происходит абсолютно ничего. Мир продолжает вращаться.
Я стою там в течение нескольких секунд, привыкая, когда высокий худощавый мужчина около сорока лет и в черном жилете подходит ко мне и говорит:
— Вы, должно быть, Лекси.
— Неа, — поправляю его, поднимая палец вверх. — На этой неделе я Кассандра. — Тут я ему хитро подмигиваю. — Псевдонимы очень важны для защиты истинной личности.
Он выглядит в высшей степени заинтересованным.
— Конечно. Отлично. Как вам угодно.
Я кошусь на его бейдж.
— Нил?
Он кивает.
— Добро пожаловать в «Альбертсонс». Пошли. Надо подготовить тебя.
Я следую за ним в глубь магазина к небольшому офису. Он открывает небольшой металлический шкафчик за его столом и начинает перебирать стопку белых рубашек с воротником и черных жилетов, как та, что на нем. Остановившись на довольно долгое время, он пристально оглядывает меня.