— Я вроде бы вежливый вопрос задала, — продолжила Вендела, — ты там себе никаких больше пальцев не отпиливала?
— Этот, по крайней мере, на месте.
Я показала средний палец, чуть не засунув его Венделе в нос.
— О, какие мы нервные!.. — ответила Вендела с фальшивой обидой в голосе. — Я просто спросила. Я же все понимаю, тяга к членовредительству и все такое. Была бы я на твоем месте, наверное, еще не так себя калечила. Просто я всегда думала, что вы, эмочки, себя втихую увечите, не так демонстративно.
О боже. Это ее классический наезд или все действительно думают, что я это нарочно?
Я убрала палец.
Повторила про себя: «Вендела — камень».
Дебил Ларс заржал и потянул меня за узкую черную подтяжку, поддерживающую ядовито-зеленые треники — я откопала в секонд-хенде отпадный тренировочный костюм из лайкры в стиле восьмидесятых. Совсем новехонький — и всего за пятьдесят крон! Даже в оригинальной упаковке, шуршащем прозрачном пакете. Грех было не купить.
— А это у нас что? Вы, «эстеты», конечно, известные уроды, но это же просто праздник какой-то! Ты как из психушки сбежала.
«Психушка» он выговорил по-английски, mental institution. Он оттянул подтяжку и резко отпустил. Грудь обожгла мгновенная боль, но я не подала виду, бесстрастно глядя на него.
Он — камень.
— И правда, чего это ты? — сочувственно подхватила Вендела. — Сосешь-сосешь, а на нормальную одежду все никак не заработаешь? Уже бедных психов обираешь?
Я несколько раз повторила про себя: «Она — камень. Она — камень. Она — камень».
Наконец я ответила:
— Я-то неплохо зарабатываю, а вот у матери твоей проблемы. Демпингует почем зря, минет — двадцатка. Остальным шлюхам это не нравится.
Только хорошенько приглядевшись, можно было уловить ее реакцию. Может, она тоже репетирует перед зеркалом? Непроницаемое выражение лица. Ледяной взгляд. Но я-то заметила, как напряглись мышцы шеи и сузились глаза.
Краем глаза я увидела, как Энцо будто невзначай отодвигается еще дальше, и подумала, не обидеться ли на него за предательство, но потом решила, что его можно понять. Я же его не спрашивала, сама полезла на рожон.
Не моргнув глазом, я спокойно выдержала взгляд Венделы и Ларса, затем отодвинула их плечом и пошла дальше. Тело Ларса было собрано и напряжено, как у бойцовой собаки в стойке, и, хотя я ненавидела его всей душой, было что-то неуловимо сексуальное в этом напружиненном, готовом к нападению теле. Наверное, какой-то нездоровый инстинкт.
Когда я прошла мимо него, он отвесил мне подзатыльник. Стукнул он не особо сильно, но удар пришелся прямо по шишке на голове. От неожиданной боли я осела на пол и громко застонала. На лице Ларса отразилось удивление — он явно не рассчитывал на такой эффект.
— Ах ты, сучка драная! — прошипела Вендела у меня над головой. В уголках рта образовались крошечные, чуть заметные капли слюны. Она вытерла губы тыльной стороной ладони, развернулась и зашагала прочь. Мы с Ларсом недоуменно посмотрели друг на друга. Нас явно волновал один и тот же вопрос: неужели моя взяла?!
Проходящие мимо ученики, лица которых казались мне смутно знакомыми, были вынуждены меня огибать. Я не делала ни малейших попыток встать, просто лежала на полу, прислушиваясь к отголоску удара в моей голове. К ощущениям боли — жесткой и теплой.
Дебил Ларс состроил мину, которая, видимо, должна была казаться угрожающей, и потрусил за Венделой, как похотливый, но верный пес. Я с досадой отметила, что упустила момент для ответной колкости.
Энцо осторожно приблизился, готовый в любой момент слинять, если они надумают вернуться. Наклонившись надо мной, он протянул руку. Его круглые щечки печально отвисли. Он открыл рот и затараторил — быстро и, как всегда, бессвязно:
— Блин, я, конечно, понимаю, что от них… что от этих ничего нельзя ожидать, но это уже совсем… Как меня это достало… Эти их вечные шуточки про шлюх! Пошлость какая… Как вообще можно… так относиться к девушкам… женщинам…
Пока он подыскивал нужное слово, я его перебила.
— Лично меня это не трогает. Я вообще не понимаю, что плохого в том, чтобы заниматься сексом за деньги? Миллионы женщин делают это бесплатно — и кому от этого лучше? Не правильнее ли монетизировать процесс, а не заниматься благотворительностью? Я считаю, мы должны пересмотреть свое отношение к шлюхам, обратиться к истокам, сделать переоценку ценностей, вернуть этому занятию былую славу! Да-да, как это было сделано со шведским флагом, опороченным неонацистами!
Энцо неловко переминался с ноги на ногу. Это было низко с моей стороны, и я это знала. Энцо просто хотел дать мне понять, что он на моей стороне. Но меня понесло. Он тихо промямлил: