В это время раздался вой сирены, и к месту происшествия подъехала санитарная машина. Замелькали белые халаты санитаров. Токава угрюмым взглядом посмотрел на все это и вдруг вспомнил:
— А где арестованный?
Полицейский беспомощно развел руками и голосом, в котором звучал явный страх, тихо ответил:
— Убежал!..
— Подпоручик Сотойяра! Мой приказ об арестованном коммунисте Фукуда выполнен?
Слово «коммунист» Ямагиси произнес подчеркнуто, давая этим понять подчиненному, что он, Ямагиси, хорошо знает, кого нужно арестовывать. На самом деле Фукуда был ему совершенно неизвестен.
— Да, господин капитан! Машина с ним выехала полчаса назад в МП.
Ямагиси довольно усмехнулся.
— Хорошо! Вы свободны, подпоручик. Но на будущее запомните: о выполнении приказа докладывайте мне немедленно!
Сотойяра щелкнул каблуками, но не успел подойти к дверям как в кабинет быстро вошел сержант Токава.
— Господин… господин капитан! — закричал он еще с порога.
Капитан вскочил.
— Что такое, сержант? Что случилось?..
Ямагиси почувствовал, как похолодела у него спина.
— Машина, которая везла арестованного в МП, потерпела аварию. Шофер убит. Конвойный полицейский Фурничи ранен.
— А что с арестованным, осел? — заорал Ямагиси.
— Убежал… — простонал Токава.
— Убежал?! — капитан от неожиданности упал в кресло. — Убежал?.. Как это убежал? Куда убежал? — завыл он. — Кто убежал, болван? Арестованный?
— Да…
— Дать мне его сюда! — трахнул кулаком по столу Ямагиси, — дать мне немедленно этого подлеца Фурничи!.. Убью! Застрррелю!.. Позволил удрать такому…
Токава в страхе пятился к двери, пытаясь поскорее убраться из кабинета, но на пороге его остановил новый бешеный окрик капитана:
— Стой!!. Откуда ты знаешь об этом? Где Фурничи?
— Его перевязывают в амбулатории, господин капитан…
Ямагиси снова яростно застучал кулаком по столу.
— Немедленно доставить его ко мне!.. Сейчас же!
На столе зазвонил телефон. Ямагиси машинально потянулся к аппарату…
Генерал шагал по кабинету. Неподвижно сидевший в кресле полковник жадно ловил каждое его слово. Все, что он сейчас услышал, звучало как сказка.
— Понимаешь теперь, Риуси, почему я так хочу поймать этого Фукуду, почему мы должны покончить с ним раз и навсегда?
Полковник кивнул головой.
— Если задержанный действительно тот самый Фукуда, то я хотел бы лично уладить это дело с американцами. Правда, я не являюсь сейчас должностным лицом, но… — генерал усмехнулся и прищурил глаза, — ты хорошо знаешь, что со мной считаются все.
— Конечно, конечно, господин генерал! Как только получим ответ от полковника Кроссби, сразу поедем на место. Мне хотелось бы послушать, как господин генерал будет «беседовать» с этим Фукудой, — угодливо ответил Риуси.
Генерал покровительственно похлопал его по плечу.
— Да, да, это пригодится тебе, дорогой Риуси! Ты и в эти годы не тратил времени понапрасну. В школе жандармерии, я хорошо помню это, ты был моим лучшим учеником.
Полковник благодарно и почтительно улыбнулся. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая только отголосками уличного шума. Наконец, генерал прервал молчание.
— Я еще тогда был уверен, что Фукуда — коммунист. Может быть в то время коммунисты специально заслали его к нам? Но кто тогда мог подумать об этом! Он приехал туда, как рассказал мне об этом полковник Мацумура, по поручению самого Исии!.. Да, да… — генерал тяжело вздохнул. — Как иногда бывает трудно с первого раза понять, с кем ты имеешь дело!..
Звонок телефона прервал разговор. Риуси поднял трубку. С минуту слушал молча, потом посмотрел на генерала и кивнул головой.
— Хорошо! Едем!
— Что там такое! — заинтересовался генерал.
— Звонили из канцелярии Кроссби, — ответил Риуси, — Он просит, чтобы мы приехали к нему.
— Ну, вот видишь, полковник, — генерал потер руки от удовольствия, — видишь, как работают американцы? Говорил же я тебе! Это первоклассные союзники!
Полковник Кроссби открыл банку пива и вылил ее содержимое в высокий бокал. Пил мелкими глотками, одновременно вытирая рукой обильный пот со лба. Откинувшись на спинку кресла, Кроссби взгромоздил ноги на письменный стол и, расстегнув рубашку, сдвинул галстук в сторону. Это придало ему вид настоящего кабацкого забулдыги. Полковник громко сопел и беспрестанно сплевывал, словно находился не в кабинете, а среди загулявшей американской матросни. Внезапно Кроссби что-то припомнил.