В этом самом печальном 1951 году ей пришлось вернуться в Нью-Йорк. От красивой и богатой жизни в Риме (включавшей потрясающих мужчин и роскошную квартиру) остались одни воспоминания. Она довольно долго ютилась в крошечной квартирке на Ист-Сайде. Денег не было. Будущего не было. Ничего не было. Только настоящее, бессмысленное и беспощадное, как в ранней юности, когда она искала любую работу за пятьдесят центов в час, а иногда и меньше.
Даулинг жила в Нью-Йорке, почти нищенствуя. Крутилась в актерских, театральных кругах, но не вписывалась в них. Какое-то проклятие. Ей был всего 31 год. Она была прекрасна. Тем не менее, бывшие коллеги и любовники, в том числе, богатый и знаменитый Эли Казан, ради которого она когда-то многим пожертвовала, ничего не хотели для нее сделать. Карьера казалась конченной. Жизнь тоже? Какая ерунда! Жизнь (endurance, как в "Короле Лире", потом – кто знает?) продолжалась.
Вскоре на горизонте появилась Шелли Винтерс (Shelley Winters), старая, добрая, любимая приятельница (тесно дружившая не только с Констанс Даулинг, но и с Мерилин Монро, с которой в юности делила комнату), урожденная Шрифт [Schrift], самая настоящая выдающаяся актриса, дочь еврейского портного и еврейской певицы, чью фамилию она превратила в псевдоним, с годами кинозвезда (две номинации на "Оскар" в петлице), вдобавок, модная писательница, вдобавок, обладательница невероятного романтического списка – да и просто фантастической истории, только другой12; умерла она [почти как Лиля Брик] в январе 2006 года, в 85 лет, через несколько часов после четвертой свадьбы). Шелли уговорила Даулинг бросить Нью-Йорк и переехать на Запад, в Голливуд, к сестре, к знакомым, – начать карьеру заново. Даулинг немного поколебалась – и решилась. Очевидцы рассказывают, что ей хватило трех часов, чтобы поплакать и собрать нехитрые пожитки.
I tuoi occhi Твои глаза
Saranno una vana parola, Станут пустым словом…
Дело за малым – где взять деньги на билеты? Шелли, только что получившая новую роль в Голливуде, легко решила эту проблему. Она обменяла свой халявный билет первого класса на два пассажирских – и подруги сели в поезд.
В 1952 году Констанс Даулинг снова оказалась в Голливуде. Ее все знали – но никто не хотел иметь с ней дела. Карьера по-прежнему не клеилась. Я прочитал в одном журнале историю, демонстрирующую, до какой степени ей не везло. С огромным трудом она получила роль в музыкальном фильме Moulin Rouge – и в последний момент ее потеряла. Роль попала к француженке Колет Маршан (Colette Marchand) и принесла ей огромный успех, единственный в жизни – а заодно и "Оскар"! Констанс опять осталась ни с чем. Впрочем, последнее, пожалуй, не совсем верно. В ее жизни наступил поучительный двойной разворот – из тех, ради которых, видимо, все-таки, стоит жить.
Прежде всего, вскоре после упомянутой профессиональной неудачи Даулинг вышла замуж. Ее избранник – голливудский продюсер и сценарист венгерского происхождения Айван Торс (Ivan Tors). Он сделал своей 34-летней жене замечательный подарок. В 1954 году она сыграла главную (наконец-то!) роль в его фильме Gog, не только имевшем успех, но и вошедшем в историю Голливуда. Это был несомненный прообраз знаменитой "Одиссеи-2001", только снятый за несколько лет до начала космической эры. Представьте себе: суперкомпьютер NOVAC и два подчиняющихся ему робота Gog и Magog захватывают секретную подземную лабораторию, где разрабатывается космические технологии. Работающие там ученые погибают. На базе появляется секретный агент и его помощница Джоанна (Констанс Даулинг), пытающиеся раскрыть тайну лаборатории. Не стану развивать тему, добавлю только, что в свое время Gog считался впечатляющим фильмом ужасов (и научно-фантастическим одновременно).
Любопытное дело – киноуспех никогда не приходит в одиночку. Почти тогда же, в 1955 году, угодил в кино и мертвый Павезе. Очарованный одной из его повестей (Tra donne sole – "Женщины, как они есть"), Антониони снял по ней замечательный фильм Le Amiche – "Подруги". Но главный киноапофеоз Павезе впереди. Спусти еще четыре года, в 1959 году Феллини снимет "Сладкую жизнь" (La Dolce Vita), центральным эпизодом которой станет приезд в Рим голливудской актрисы, наповал убивающей слабонервных итальянских мужчин. Феллини мог взять на эту дивную роль кого угодно, любую знаменитость, однако сознательно предпочел никому не известную Аниту Экберг. Констанс? В некотором роде, да, только не настоящая, а украденная из мифа и творчески разработанная. Раз уж современная Медея, то заодно и полногрудая арийская красавица, валькирия (шведка). Купание Экберг в римском фонтане становится одним из ярчайших визуальных символов нашего времени. Но, обратим внимание, как только в фонтан решается залезть робкий итальянский герой, тот перестает работать! Сегодня мы смотрим этот эпизод слишком отрешенно, забывая, что он имел местные смыслы. Символическое избиение итальянского чичероне актрисы (поэта, писателя и журналиста) ее американским женихом открыто перекликалось с традиционной версией истории гибели Павезе, во всяком случае, в те времена и для итальянского уха. Налицо поэтический пересказ популярной трагедии, только, как водится у Феллини, совершенно свободный. Кстати, символическое самоубийство в "Сладкой жизни" тоже есть.